Тарасов. – Люди кругом. Давай, Юрка. Жду тебя в Свердловске.
Юрий. – Через неделю будем.
Тарасов. – Поговорить нам с тобой надо. Слушай, а ты ведь взрослый совсем. Как так?
Юрий. – Не знаю. Само собой как-то получилось.
Тарасов. – А я не заметил.
Юрий.– Бывает.
Тарасов смотрит на брата. Жмет ему руку.
Экст. Тарасов торчит из самолета.
Тарасов. – Юрка. В Свердловске…
Шум моторов заглушает последние слова. Тарасов шутливо грозит брату.
Дуглас.
Инт. Тесный салон Дугласа. Между рядами протискивается миловидная стюардесса с подносом. Юрий сидит у иллюминатора. Рядом Зигмунд Зденек.
Зденек. – Леночка. Кис-кис еще остался?
Стюардесса. – Пожалуйста.
Зденек. – Спасибо.
Берет горсть ирисок с подноса.
Зденек. – За вас стоя.
Опрокидывает все ириски в рот. Стюардесса смеется и идет дальше.
Зденек ( с набитым ртом) – Вот это паненка. Смак смаковски. А?
Юрий. – Жаль, Бобер на самолет опоздал. Он бы ей занялся.
Зденек. – А ты чего?
Юрий. – А ты?
Зденек. – Не поверишь. Почему то, жена категорически не разрешает.
Юрий. – А мне брат. Такая история. Вот Трактор челябинский одолеем. Теперь нет. Заругает. Он у меня знаешь какой.
Зденек. – Кто ж твоего Тарасова не знает.
Юрий. – Вот и я говорю. Брат у меня… Только ему не болтай, что я его хвалил. Нос до неба задерет.
Зденек. – Это он может.
Инт. Кабина Дугласа.
1-й пилот. – Что там с правым движком?
2-ой.– Барахлит, зараза.
1-й.– До Свердловска сколько?
2-ой. – 10 минут. Идем по графику.
1-ый. – Дотянем?
2-ой. – Обижаешь, товарищ майор.
Инт. Тарасов спускается по крутым ступенькам в длинный подвал. Внизу огромный медвежьего вида санитар.
Тарасов. – С самолета, который разбился. У вас лежат?
Санитар. – На опознание? Здесь, здесь. Все одиннадцать, летчики еще и стюардесса. Ты заходи. Ноги только вытирай.
Тарасов вытирает ноги о тряпку, лежащую у ступенек. Идет вслед за санитаром, мимо каталок, накрытых простынями.
Санитар. – Тебе который?
Тарасов. – Тарасов.
Санитар. – Кажись седьмой. Вот голова… Старость не радость.
Достает блокнот. Сверяется с записями.
Санитар. – Седьмой… Ты не из пужливых? Гляди, я тебе справа открою, где лицо еще ничего себе так.
Тарасов напряженно вглядывается. Лицо бледнеет.
Санитар. – Твой?
Тарасов. – Мой.
Тарасов идет к выходу. Оглядывается.
Тарасов. – Ты не прав, старик. Про старость.
Санитар. – Куда там, когда не помнишь ничего.
Тарасов. – Разве это главное? Разве это.
Дали лед.
Инт. Кабинет Тарасова. Тарасов говорит по телефону.
Тарасов. – Понимаю я, что это каток для фигуристов, но вы меня тоже поймите.
Входит Сологубов. За ним Трегубов.
Инт. Заметив Сологубова, Тарасов прикрывает трубку рукой.