Аккуратно высеченные черты лица показались Мэлу самим совершенством.
Изящные брови над зелеными глазами, точеный носик, мягкие губы, слегка подкрашенные помадой, длинная стройная шея и хрупкие плечи.
Мэл посмотрел на нее и сразу понял, что такой женщины у него никогда не было и больше не будет. Даже если он проживет еще сто лет. Может, для секса можно найти и получше, но такой красивой, желанной и безупречной не отыскать.
Она улыбнулась, переступила через порог, и сказала:
— Здравствуйте, Мэл. Я Линда.
Линда протянула левую руку в перчатке ладонью вниз, слегка согнув пальцы. Ее голос с четкой великолепной дикцией напоминал теплый бархат.
— Привет, — ответил Мэл, глупо улыбаясь.
Забыв о пистолете, он вытащил руку из кармана и быстро пожал ей руку.
Она прошла мимо него, он закрыл дверь, посмотрел на девушку сзади и увидел прямую спину, сужающуюся к талии, пышные бедра, длинные ноги. Она оказалась выше его, но это его не смутило. В постели рост не играет роли.
Мэл вытер влажные ладони о халат и поинтересовался:
— Хочешь выпить, Линда?
— Да, спасибо. — Она опять тепло улыбнулась отработанной улыбкой, положила сумочку и перчатку на столик и сняла вторую перчатку.
Мэл смешал два коктейля, не сводя глаз с Линды и любуясь каждым изгибом ее тела, каждым движением. Линда подошла к круглому зеркалу, висящему между окон, слегка опустила голову и вытащила из шляпки две булавки с драгоценными камешками. Потом сняла шляпку, воткнула булавки обратно и положила шляпку на столик у зеркала.
Они пили коктейли, сидя на софе, Мэл не сводил с нее глаз. Все у нее было безупречно: и костюм, и лицо, и тело. Она представляла собой идеальную машину, состоящую из плоти, крови, костей, сухожилий и женских прелестей. Он пока еще не хотел лечь с ней в постель — он наслаждался ее красотой, чувствуя уверенность в том, что он будет делать с ней ночью все, что захочет.
— Вы член организации? — поинтересовалась Линда.
— Да, — ухмыльнулся Мэл. — Что-то типа администратора.
И он начал рассказывать ей о работе, о возложенной на него ответственности, о проблемах, которые возникали перед ним, о людях, которыми он командовал.
Она задавала умные вопросы, высказывала интересные мысли и с интересом смотрела на него. Ресник говорил, не умолкая. Он видел, что производит на нее впечатление и что его рассказ ей интересен. Он был в восторге от самого себя и от нее и никогда в жизни не чувствовал себя таким оживленным. Когда Мэл Ресник в следующий раз посмотрел на часы, они показывали без семи минут десять.
Он умолк, не досказав фразы, неожиданно поняв глупость происходящего.