Она, к удивлению Паркера, покраснела и угрюмо ответила:
— Я никогда не была проституткой, Паркер, и ты это знаешь.
— Да. Вместо своего ты продала мое тело.
Паркер встал и вышел из кухни. Линн поплелась за ним. Он постоял с минуту в гостиной, сердито глядя на мебель, потом растянулся на софе.
— Рискну, — заявил он. — Немного рискну. Мэл не доверяет тебе и поэтому не оставил своих координат, ни номеров телефонов, ни адресов, ничего.
Выходит, ты не сможешь сыграть Иуду до первого числа, когда придет посыльный. Это будет через четыре дня. Правильно?
— Я и тогда не смогу, — постаралась убедить его Линн. — Я не смогу... никто меня не заставит.
— У тебя нет ни одного шанса, — рассмеялся Паркер. — Тебе не из чего выбирать. — Он вскочил с софы так внезапно, что Линн вздрогнула от испуга, но он не подошел к ней. — Я встречусь с ним сам.
— Ты останешься? — спросила девушка. На ее лице смешались страх и желание. — Останешься?
— Да, я останусь.
Он отвернулся от нее и опять направился в спальню. Линн поплелась следом.
Он обошел кровать и опустился на колени перед тумбочкой. Вырвав телефонные провода из розетки, Паркер встал.
Линн распахнула халат. Он посмотрел на нее, и желание, более сильное, чем раньше, вернулось. Он помнил ее такой.
— Ты останешься здесь? — поинтересовалась Линн.
Паркер покачал головой.
— Для тебя это дерево засохло.
Он подошел к окну, раздвинул шторы и выглянул на улицу. За окном не было ни пожарной лестницы, ни карниза.
Линн шепотом позвала его.
Паркер направился к двери. Она сделала шаг к нему, подняв руки, но он обошел ее и остановился у двери.
Паркер вытащил ключ из замка, вышел из комнаты, и запер за собой дверь.
Линн еще раз позвала его.
Паркер выключил свет в гостиной и на кухне, лег на софу и в темноте посмотрел на окно. Он солгал. Дерево не засохло, он по-прежнему боялся ее.
Голый труп Линн лежал на кровати. Паркер остановился в дверях, не сводя с нее взгляда. В спальне было прохладно и темно, как в похоронном бюро. В воздухе повис похожий на аромат цветов запах духов и косметики. Там, где шторы колыхались от легкого дуновения ветерка, солнечный свет дрожал, как пламя свечи. С улицы доносился негромкий шум машин.
Линн лежала на спине. Похоже, она приготовилась к смерти: сложила ноги вместе и положила руки на живот одна на другую, прижав к бокам локти, но, засыпая, шевельнулась и нарушила симметрию.
Сейчас одно колено было согнуто, а правая нога лежала почти под прямым углом. Шершавая пятка правой ноги касалась левого колена, как бы пародируя движения балерины. Левая рука покоилась на пупке, но правая упала с живота и лежала ладонью вверх. Голова была слегка повернута вправо, рот раскрылся.