Любовь не щадит тех, кто относится к ней свысока.
И для Веры эта новогодняя ночь любви только подтвердила пророчества поэзии Михаила Лермонтова.
И скучно, и грустно! – И некому руку подать
В минуту душевной невзгоды…
Желанья… что пользы напрасно и вечно желать?
А годы проходят – всё лучшие годы!
Любить – но кого же? – на время не стоит труда,
А вечно любить невозможно…
В себя ли заглянешь? – Там прошлого нет и следа,
И радость, и муки, и всё там ничтожно.
Что страсти? – Ведь рано иль поздно их сладкий недуг
Исчезнет при слове рассудка,
И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг —
Такая пустая и глупая шутка!
Февраль на дворе рвал и метал, но был бессилен остановить приближение весны, а жители деревни готовились праздновать Масленицу.
В одну из суббот, когда после буранов вновь ударили морозы, в больницу привезли на вездеходе из деревни, расположенной на болотах, умирающую женщину с криминальным абортом. Состояние больной прогрессивно ухудшалось, реанимационные процедуры проводились по дороге в райбольницу, женщину удалось довезти в районную больницу, но в приёмном покое она… умерла.
Вера вернулась домой глубокой ночью. Дикая скорбь и чувство вины овладели ею, хоть в омут бросайся. Хорошо, что дети убрались в доме, управились со скотиной, сами протопили баню и вымылись, а теперь спали, так и не дождавшись субботних беляшей.
Вера быстро переоделась в одежды скотника и поспешила в стайки. Корова уже изжевала то сено из яслей, что Таня с Витей надёргали из стога, и свиньи купались в собственном помёте.
Вера почистила клетку у свиней, потом убрала в сарае у коровы, поставила зерно париться на печь, а напоследок отправилась на поле, дёргать скотине сено из стога, который после оттепели превратился в ледник. Вера надрывалась, пальцы коченели, а вытаскивалось сено небольшими пучками.
– За что же мне всё это? – сквозь слёзы прошептала она.
Ночь, стужа, и во всём мире только Вера пытается как-то выжить, а сил больше нет, а сено ждёт скотина, которая не виновата в том, что им досталась в хозяйки такая грешная женщина.
Когда сено лежало в яслях, Веру ждала холодная баня. Вымывшись, она без ужина забралась под одеяло, но спать не хотелось. Тело ломило от усталости, ныло бедро, и душу поедала тоска. Книга о карме всё ещё лежала под лампой с розовым абажуром, терпеливо дожидаясь своей очереди. Вера включила лампу.
Так, на чём она остановилась в отпущении обид? На Пирате, на соседях, равнодушно смотревших, как Витю кусает их дворовая собака волчьей породы.
Теперь женщина точно знала, что забыть сердечную обиду легче, чем её вспоминать, но уроки по карме решила не бросать, а подумать, кого ещё ей предстоит простить?