К закату дня мороз крепчал и подгонял хозяйку добротного особняка быстрее кидать мокрое бельё из тазика на натянутые верёвки. Мокрое бельё тут же коробилось, и вода, стекающая с постиранных рубашек и штанов, моментально превращалась в причудливые сосульки. Ветер нехотя раскачивал бельевые верёвки, за высоким забором сгущались сумерки, и над таёжной деревней стояла трескучая тишина.
Зимний субботний вечер скоротечен, как ни старайся его задержать, быстро управляясь по хозяйству, он безропотно покоряется ночи.
Закончив стирку, Вера вышла из бани, потянулась, осмотрелась и вновь принялась за дела. Теперь она бегала по всему двору то с вёдрами воды, то с бадьёй распаренного зерна, то с охапкой дров на руках, при этом ловко огибала высокие сугробы. Хотя её одежда хранила городскую принадлежность – вельветовые штаны ярко-зелёного цвета, драповый берет, припорошенный соломенной крошкой, синяя импортная куртка, подвязанная по талии шпагатом, – но в сноровке управляться по хозяйству эта ладная женщина не уступала деревенским.
Напоследок Вера протащила корыто с коровьими лепёшками сначала по двору, потом через узкий проход между баней и туалетом, за которыми открывалось заснеженное картофельное поле, чтобы вывалить свежайший коровий навоз из корыта на мерцающий синевой снег, как удобрение под будущий урожай. Затем с пустым корытом и с песней «Ой, мороз, мороз, не морозь меня… не морозь меня, моего коня…» отправилась в сарай, где зимовали корова, бычок, свиньи, курицы и две овечки.
Двор, огороженный забором и деревянными пристройками, освещала тусклая лампочка над крышей крыльца. Протоптанные во дворе дорожки с высоты птичьего полёта, могли показаться звериными тропами, веером расходящимися от дома, сделанного из прокопчённого бруса, и каждая тропинка имела свой пункт назначения.
Самые протоптанные дорожки вели к стайке, бане и колодцу, а заснеженные и извилистые – к туалету и гаражу, зато от крыльца к высоким воротам можно было дойти по тротуару, состоящему из двух широких досок. Тротуар, гордость хозяйки, каждое утро очищался от снега метлой, он проходил в метре от стены дома, имел форму прямого угла, и по нему ходить даже в слякотную погоду было большим удовольствием.
От крыльца к деревянному навесу пролегла прямая, хорошо утрамбованная, дорожка, по бокам которой высились высокие сугробы. Под этим навесом стояла нескладно сложенная поленница, а перед поленницей – чурка с топором-кувалдой в кривом распиле.
С западной стороны дровяной навес подпирался стайкой, а с восточной – почерневшей от времени баней.
