Этот совет одинокой вдовы и Вере пригодился. Она опять плеснула из ковшика воду в духовку, угли ворчливо зашипели, и горячий пар нехотя поднялся к прокопчённому потолку. Отхлестав себя с оттяжкой, женщина с жалостью посмотрела на самодельный веник, который уже потерял листву и превратился в метёлку из прутьев.
Когда все субботние традиции были соблюдены и сытые дети лежали по койкам, Вера опять вышла на крыльцо. Зная свою врождённую рассеянность, она выработала привычку уходить на ночной покой задом наперёд, чтобы перед сном самой убедиться, что во дворе всё в должном порядке.
Ну вот, как всегда, она забыла выключить свет в бане.
В длинной ночной сорочке, с наброшенной на плечи фуфайкой и в домашних тапочках на босу ногу Вера пробежалась в баню, вывернула лампочку под потолком и поспешила обратно, но у самого крыльца она вдруг остановилась и шагнула шага три назад, чтобы разглядеть лучше ночное небо, закрытое с четырёх сторон домом, высоким забором и дворовыми постройками. Пусть у неё тяжелели от инея ресницы, пусть мороз холодил пальцы ног, но разогретая баней кровь ещё гудела в её теле.
Женщина стояла посреди снежной тропы, между крыльцом и баней, в надежде, что мороз остудит постыдное желание быть любимой мужчиной, которого не было рядом. Но напрасно. Над ней в кромешной тьме тихо блистали звёзды, такие же одинокие, как и она.
– Интересно, какой я вижусь звёздам? Несчастной женщиной? Ломовой лошадью? Скорее всего состарившейся Золушкой, у которой не было доброй феи.
Мороз пробирался уже к сердцу, которое давно перестало мечтать о возвышенном. О какой романтике можно было говорить, если даже Деда Мороза она бы с радостью обогрела в своей постели.
Вера ещё раз пристальнее всмотрелась ввысь и, опустив взгляд, решительно отправилась обратно, в баню. На ощупь стащив со скамейки тёплое байковое одеяльце, она вновь вышла на мороз, расстелила его посередине снежной тропы между домом и баней, грузно опустилась на одеяло коленями и замерла. Через какое-то время в морозной тишине послышался её страстный шёпот.
– Бог на небесах… мне стыдно просить, но… дай мне, пожалуйста… встретить моего мужчину.
Произнести эту просьбу было трудно, но слова уже сорвались с уст, и никто не устыдил Веру за неприглядную откровенность. Видимо, все: ночь, звёзды и золотой месяц, показавшийся над тайгой, – равнодушны к таким падшим женщинам, как она. А бог? А бог тем более!
– Господь, ты прости меня за мою просьбу. Я ведь знаю, что ты меня слышишь. Знаю, что не всё хорошо, что я хочу ,.. но как мне вытерпеть ещё одну ночь в одиночестве?