– Прости, не подумала, что это слишком личный вопрос. – Извинилась я, смотря, как содержимое очередного стакана перемещается в Николая. – Но все-таки, пить столько – вредно.
Мужчина хмыкнул и отставил стакан в сторону, в последний раз повертев его в руке. Карамельная жидкость ударилась от резкого движения об стеклянные стенки и капли попали на рукав белоснежной рубашки, но мужчина не обратил на это внимание.
Про себя рассказывать пришлось, причем правду. Единственное меняла все зарубежные имена на наши, что, оказалось, сделать вполне легко. Рассказала даже то, что с девочками пытались взломать сайт пентагона, на что он рассмеялся, видимо приняв за шутку. Ну да, шутка, которая для нас троих чуть не закончилась тюремным заключением, но подруга успела вовремя запихнуть ноут в морозилку. Холодильники спасают мир!
Алкоголь, казалось, вообще не подействовал на Николая, видимо в прошлый раз он выпил его на несколько порядков больше. А так, после нескольких вопросов, мужчина просто немного расслабился и не был уже так напряжен, как когда я спросила об отце. И тоже стал о себе рассказывать.
Так для меня неожиданностью стало то, что мужчина раньше увлекался гонками, но ему надоело оплачивать счета за превышения скорости, и теперь он гоняет только на трассах, а не по ночному городу.
За вечер мы поделились друг с другом несколькими забавными историями из жизни, после чего Николай отвез меня домой.
Когда машина остановилась у моего дома, ладонь мужчины оказалась на моей, от чего я вздрогнула. Жар чужого тела заставлял сердце ускоряться. Он легонько сжал ее, после чего попрощался. После прошлого раза я ожидала, что мужчина попробует меня поцеловать, но этого не случилось. Не зная, радоваться или печалиться этому я попрощалась до понедельника и зашла в подъезд. На душе было немного гадко. Не привыкла я играть в такие игры, где необходимо следить за каждым своим словом. А от правды наши пока что не начавшиеся отношения вообще пропадут.
Следующие дни прошли в домашней рутине, сменившейся затем рутиной рабочей. В связи с подписанием новых договоров, Николай носился по главному зданию и по филиалам, так, что под конец рабочего дня едва переставлял ноги. Меня также не обделили работой. От количества набираемых символов даже мои пальцы, привыкшие к клавишам, ныли уже к середине дня так, что приходилось подолгу их разминать.
С дядей Степой связь временно была потеряна, его положили на поддерживающие процедуры, а потому мы пока что не говорили.
Желание пробить всё-таки данные Николая по своим базам я сдерживала из последних сил. Не хотелось чувствовать себя еще более черствой, или грязной от такого. И так, благодаря дяде Степе, воспринимала себя последней сволочью. Лучше бы он просто нас познакомил, не ставя меня в известность относительно планов на нас. И для меня и для Николая это было бы лучше. Что будет, когда он обо всем узнает, я даже боялась думать. Воспримет это как предательство? Наверняка. Я бы приняла всё именно так. А с учетом его отношения к отцу… Нужно расспросить дядю Стёпу что именно он сделал такого, что Николая аж перекашивает, когда кто-то интересуется о его отце. Не всё они мне рассказали. Ох, не всё. Чувствуются общие гены.