Две одинаково рыжие смотрели на него. Одна была большая, усатая, с огромным седым хвостом. А вторая – маленькая, пучеглазая.
– Уходи, Снегобаба! – заверещала она, прячась за усатую. – Мы тебя не боимся, да бабуля?
– Погоди, Мю, – усатая подошла ближе – Это ж малыш медвежонок – я давно его жду.
– Ждёшь? – удивилась Мю
– Йёо? – подал голос медвежонок удивленный не меньше.
– Да. Я ждала твоего прихода. И даже если ты – сын медведя думаешь, что быть здесь не должен – ты ошибаешься. У судьбы нет случайных дорог. Все они вплетаются в единый узор, что был соткан, ещё задолго до того, как ты ступил на свой путь, – она усмехнулась, глядя на округлившиеся глаза Медвежонка и Мю – Ну, малыши, идем скорее в дом, пить чай. Он как раз заварился.
В уютном теплом домике, за столом первой была подана горячая мясная похлёбка, согревающая с головы до пят. А на сладкое – ягодные лепешки с травяным чаем.
– Бабуля бывает странной, – шепнула рыжая Мю, набивая рот. – Но лепешки печёт отменные.
Медвежонок съел штук 5 лепешек не меньше, уж больно вкусны оказались. Когда же все полностью оттаяли и разомлели, старая Нэ – так звали хозяйку этого дома, налила каждому ещё по пиале ароматного чая да пригласила к печи: греть лапы, слушать сказки, петь песни. "Лучшее занятие, если за окном разыгралась вьюга – пути до завтра всё равно не будет", – сказала она, устраиваясь с вязанием на мохнатый ковёр. Мю легла рядом на живот, вытянув лапы в стороны. Малыш медвежонок свернулся клубком. Странно, но здесь никто ни о чем его не расспрашивал. Мю сама болтала без умолку. А Нэ, казалось, и так всё знает. Она отхлебнула из пиалы глоток чая и завела сказку. Ловко сплетались в её устах звуки, слова, предложения, выводя дивную историю о мирах, про которые медвежонок слыхом не слыхивал. Быстрые спицы отбивали в такт "чок-чок-чок". Вместе с историей творилось вязанное полотно, узоры на нем – один чуднее другого: рыбы, птицы, раковины, бушующие волны и серые острые камни.
– Ну, а какую песню споет нам медвежье сердце? – спросила Нэ, когда сказка закончилась и отзвуки её улеглись. – Песни бывают без слов. Стоит лишь закрыть глаза да подумать о самом важном, сердце само запоёт.
– Самое важное, – это лепешки, о них надо петь! – оживилась Мю, в лапах её тоже стрекотали спицы, но вместо пряжи был собственный хвост.
Медвежонок закрыл глаза. Он думал о маме. Здесь тёплый чай, вкусная еда, сказки. А мама где-то в холодной укиной норе. Хорошо ли ей там? "Там-там-там" – застучало медвежье сердце заливаясь до краев тревогой. Он должен её спасти. Сын медведя смел и силён. И никого не боится. Сердце с галопа перешло на марш. Они вернутся в свой домик у бурелома, будут вместе печь ягодные пироги, а вечерами непременно смотреть на звезды с полной кружкой теплого молока. И тогда мелодия зазвучала колокольчиком: ласково, нежно обнимала, весело смеялась, дарила надежду. Прекраснее неё, пожалуй, не было во всем белом свете. "Самое сильное сердце – то, которое любит. Ему ничего не страшно", – проговорила Нэ и мягкое, тёплое слово "любовь" скользнув по языку медвежонка, упало в кошелёк, что подарила Ко. И сам того не заметив, он крепко уснул. Во сне его не было тревог, колокольчики прогнали их своим звоном прочь, как ветер разгоняет хмурые тучи с небосвода. Лишь песня, от которой в груди становилось жарче, играла до самого рассвета.