Когда малыш проснулся, за окном давно расцвело зимнее солнце. Утренний чай ждал на столе, а новый день, хватая морозцем за пятку, звал в путь. Снегу намело пуще прежнего. Постаралась погодная ведьма – дорожку белым ковром застелила, чтоб мягко на санях ехать, эх, кабы они были…
– Пей чай да не печалься, – старая Нэ будто отгадала мысли. – Есть у меня кое-чего в сенях, погоди чуть-чуть, покажу.
Рядом юлой крутилась Мю. Ей не терпелось поскорее выйти на улицу. Но бабуля ставила брови домиком. "Пока не поешь досыта, стол тебя не отпустит", – говорила она, накладывая густой каши полную тарелку.
– Бее, – скорчила рожу Мю. – Не лучше ли позавтракать чем-то повкуснее?
– В жизни есть не только лепешки, Мю. – Нэ собирала лапой со стола крошки, будто драгоценные камушки и перекатывала их в ладони. – В каше смысла больше. А тому- герою, что её осилит, непременно полагается конфета.
Нэ хитро прищурилась. Она знала толк в волшебных словах как и то, что сладкая цель помогает справиться с любой кашей.
– До укиной норы вёрст 5, не больше. Но пешком идти по снегу долго придётся, – сказала она, жестом позвав малыша к себе, когда с завтраком было покончено. Из-под рогожи торчало что-то большое и знакомое.
– Не твоё-ль добро?
Медвежонок застыл на мгновение и подпрыгнув от радости завизжал: "Йёоо!!"
Его снежный жук стоял целехонький, дорожная сумка, карта, пуховое одеялко – всё на месте! Вот это радость!
– Давеча чертовка росомаха в ель влетела на повороте. Сама в сугроб, набив шишку, кувыркнулась, а сани-то вот – к нашему дому подъехали, хозяина дожидаться, – поведала Нэ. – Поделом ей-хитрюге, обманом нажитое удачи никому не приносит.
Медвежонок запрыгнул в сани, сердце его застучало – путь звал. Нэ понимающе кивнула – пора.
– Йёо! – крикнул малыш, благодаря за гостеприимство.
– Йёо-йёо!! – верещала Мю, прыгая рыбкой в снежные волны.
– Верь в себя, малыш!
Жук завелся и полетел быстро-быстро, превращая в маленькие рыжие точки Нэ и Мю. Позади оставалась гора, сад добрых волшебников, дерево-дом хозяйки леса и родной ельник. Так далеко от дома малыш медвежонок ещё ни разу не заходил. Ему вдруг стало немного страшно. Укина нора виднелась из далека – чёрная разинутая пасть с острым игольчатым забором из сосулек. Какой зверь мог вырыть такую? Не иначе, как зубастый, когтистый и, стало быть, крайне злой. Санки остановилось. Медвежонок обернулся, вот бы сейчас увидеть волка, великана, хозяйку леса или хотя бы Мю. Но рядом не было ни души. Маленький медведь крепко зажмурился и прыгнул вниз. "Йёооо," – пищал он, падая в темноту. Но к удивлению, приземление оказалось мягким – в стог сена. Медвежонок огляделся: солома была повсюду, а впереди мерцал огонёк. Он подошёл ближе. Большая восковая свеча, стоявшая в блюдце по средине, озаряла нору, а возле сидела крыса. Маленькая белая с красными глазкам и яростно грызла сухарь.