Невеста шамана (Тарасова) - страница 2
– Видел чужачку? – с порога брат пристал, – Прогнал?
– Сама уйдет, – бросил шаман в сторону, глаза спрятал.
«А и вправду уйдет?» – Кольнуло.
«Не уйдет» – теплом разлилось.
Тряхнул головой, трижды сплюнул. Наваждение.
Наваждение.
Глава 3. Айхуна
Становящийся шаманом принимает свой долг. Выше привязанности. Посредник людей и духов, неба и земли. Заступник рода. Покровитель. Воин. Не муж. Не отец.
И не человек?
Далеко ушел в мыслях шаман. Нашел себя у запретного озера. Трава вечерние разговоры вела. Отец-солнце землю в макушку целовал.
Едва различимый дымок по воде стелился.
Безумная! Костер у священного озера даже шаману духи не дозволят! А ей дозволили. Может и сама дух. Отражение…
Увидела его. Вздрогнула. Обычная женщина незнакомца в ночи встретившая. Знак рукой подал – не трону. Раз уж духи не тронули.
Она в ответ зовет. К костру? Едой пахнет. Сколько нечистых видел, чего испугался? Женщины? Отмахнулся.
Сел. Точно грозного неба сын. А чужачка уже руку тянет – угощение гостю.
Рыбой из запретного озера? Нахмурился.
И изготовила не по-нашему. В песке на горячих камнях пекла с травой.
И смотрит так, разве не видит кого к костру пригласила? Женщины из селенья и глаз на говорящего с духами не поднимут, не велено. А она улыбается.
– Ещё? – рыбий хвостик забрала, новый подкладывает.
– Ещё, – кивнул, вкус языком с губ собирая.
– Ай-хуу-наа, – рукой на сердце показывает.
– Ай-гху-на, – голос чужой, царапает имя, а захотелось прошептать. Будто своё имя можно забыть, а её помнить вечность.
– Ор-хан, – назвался людским и жест этот к сердцу повторил.
– Ор-хаа-н, – произнесла мягко. Будто всегда его знала.
Шел потом по темноте. Долго. Никак не мог изнутри свет льющийся погасить.
Спрашивал у духов совета. Молчат. Только птица в кустах хихикала противно.
– Прогнал? – брат у юрты ждал, кругами всю землю истоптал.
– Завтра прогоню, – ответил шаман и сам себе не поверил.
Глава 4. Костёр
А в селении уже перешёптывались. Чувствовал спиной. Как ворона клеветой измазала. И старейшина смотрит с укором. Показалось может? Да и не было ничего, о чём говорить стоит.
Разве что ноги весь день заката ждали. И вместе с солнцем торопились к запретному озеру.
«Не пойду. Не пойду», – говорил себе каждый раз. А и опять у костра оказывался. Забывал кем был. Смеялся. И она смеялась. Разными языками говорили, но понимали. Точно родные. И весь мир как на ладони ложился.
А если упадёт?
А дальше что?
Говорящий с духами – не человек. Не муж. И отцом не станет.
Слова заготовил заранее. Чтоб ушла, не возвращалась. Так решил. В злости рубанул ножом до крови. Больно.