Невеста шамана (Тарасова) - страница 5

Разве сын – не добрый знак? – не спросила.



Под красной луной ребенок родился. Духи дали, духи взяли. В ровдугу младенца завернул, взглянуть даже не позволил. Не ищи, не зови, смирись.

Духи дали, духи взяли. Отняли! Медведицей взревела зло, выла в горе по-волчьи. Плата слишком высока оказалась.

– Но где твоя воля, шаман? – усмехнулась криво.

Не узнал её. Отшатнулся.

Не узнала его. Прогнала.

Смотрели духи, головами рогатыми качали. По парам приходят люди в мир. Чтоб если один оступился, другой руку подал. А коли руки не дать, в пропасть оба падают.

Разве что потом – на рассвете, помогая друг другу, поднимутся. И рука об руку в вечность.

«Прошли испытание», – зашепчутся духи…

Глава 9. Дерево

Вздрогнула земля под сапогом тяжелым.

Железные воины идут.

Полетела скорбь во все стороны: хан джунгарский рубит род шаманов, да на корню.



Брось, шаман, бубен.

Отпусти коршуна.

Корни сам обруби.

Глядишь и пройдет стороной туча. Минует лихая доля. Отведет стрелы джунгарские.

Брось бубен.

Отпусти коршуна.

Корни дотла сожги.

Нету шамана – нет беды.

Нету шамана, лишь человек. А какой с человека спрос? Прожил свой век, да травой пророс.

Брось,

Отпусти,

Сожги!

Брось,

Отпусти,

Сожги!

Брось,

Отпусти,

Сожги!

Нету шамана – нет беды…

Встал как вкопанный. В юрте огонь потух. Ни уголька, ни искорки. Даже дыма нет.

Бубен под камень. Оставил.

«Пиииийю-ийю-ийю», – коршун лететь не хотел. Возвращался. Всё кружил напрасно.

Тянули корявые руки корни. За ноги цеплялись.

Не взглянул. Огонь выпустил. Загорелось голодное, затрещало косточками.

Вскрикнула душа и разорвалась.

Не шаман, не человек – никто.

Дерево с корней начинается…

Глава 10. Огонь

Ветер принес запах гари. Небо покрылось копотью. Посыпались перья-пепел. Задохнулась от горечи, не поверила.

Что ты сделал?

А за спиной уже стук железных сапог. Велено взять живой.

Убегала. По отвесной скале, ловко. А стук становился громче. Злее.

Вдруг скала кончилась. Зажмурилась – «Не хочу». И вниз прыгнула.

Из воды сетями выловили словно рыбу. В деревянном ящике к хану везли чуть живую.

Кругом коршун летал. Беспокоился. Да помочь не мог.

Как и там, в селении. Люди всматривались в небо, повторяли имя заступника.

Глаза коршуна беду завидели.

На четыре когтистые лапы огонь вставал, с ревом на людей бросился.

Обнажили мечи братья, замкнули кольцо. Защищали свои дома храбро. До последнего.

И тонкими веточками тел укрывали женщины детей. Плакали.

Дух заступника метался бессильно. Кричал. Огонь не слушал, забирая одного за другим – весь его род.

Глава 11. Изгнанник

Черный дым не жалеет, не берет пленных. Лишь пепел да угли, прожигающие до волдырей ладони того, кто не успел, не стоял плечом к плечу с уходящими в сумрак. Обреченный навечно слышать крики, мольбы, чувствовать до белизны сжимающий костяшки бессильный гнев.