Интересно, а она была привязана к Майрис…? Ну вот, снова эта Паучиха! Орис сморщила нос, и Айка тут же это заметила.
– Что у тебя в голове? Мы должны сегодня повесить всё это на просушку. Соберись.
– У меня в голове Паучиха… – тихо пробормотала Орис и запоздало прикусила язык. Айка резко повернулась к ней. Её тёмные глаза метали молнии.
– Нашла о ком думать!
Орис снова поморщилась. Бабушке вообще не нравились те, о ком Орис часто думала. Она начинала подозревать, что проблема вовсе не в этих людях. Айка и не скрывала свой тяжёлый ворчливый характер.
Говорят, в молодости она была хороша. Ведуньям в целом полагается выглядеть молодо, красиво и загадочно. Орис могла лишь робко надеяться, что ей тоже удаётся поддерживать сложившийся образ – Айка вот с этим явно справлялась. Даже сейчас на испещрённом морщинами лице были видны остатки былой красоты. Поговаривали, что дедушка Радвиг был так покорён ею, что ходил за ней десять лет, пока не добился согласия на брак, хотя по возрасту годился ей в сыновья. Да только всё равно он состарился быстрее. Несмотря на кажущее нежелание заводить семью, Айка тяжело переживала утрату мужа: после того как он ушёл к духам, бабушка располнела, сгорбилась, а поседевшие волосы собирала в чуть растрёпанную башню, из которой торчали пучки трав. Серый плащ выделял её среди ярко одетых соседей, придавая ей чуть мрачный и отстранённый вид. Она выглядела бы весьма благообразно, если бы не колючий насмешливый взгляд, подходящий куда больше злой ведьме, чем мудрой ведунье. От неё всегда пахло горной лавандой и мятой – травами, помогающими лучше услышать шёпот духов. Этот запах казался Орис самым родным на свете. В детстве она боялась строгую бабушку, но со временем поняла, что старая ведунья любит и её, да и всю свою семью в целом, просто работа у неё сложная, тут не до милостей-пряностей.
Если она даже самым родным высказывала всё в лицо, понятно, какие отзывы от неё получали другие жители деревни. Когда Орис объявила бабушке, что выходит замуж за Дарета, та только поджала губы и сказала: «Да уж, такому удальцу в деревне не будет сидеться. Смотри, улетит твой орёл. Стремлений у него полные штаны, да и мутный он». Сколько потом ни смотрела Орис на Дарета, понять не могла: ну как у неё язык повернулся сказать о нём такое?!
Или вот Таллис, её лучшая подруга ещё с пелёнок. Всегда, стоило Орис хоть чуть-чуть опоздать на работу, бабушка спрашивала ворчливо: «Опять с этой вертихвосткой гуляла?» Ещё и повторяла постоянно: «Как-то блудливо она на твоего женишка смотрит!» Даже если это было правдой, Орис была уверена в верности подруги и жениха. А смотрит – пусть смотрит. Что уж там таить, в деревне не на кого особо глаз положить.