Можно уйти в соляную пещеру – источник дохода деревни. Или в покинутую аметистовую шахту – ещё лучше. Там можно годами бродить по заброшенным рукавам, питаясь грибами, и умереть от лап какого-нибудь тролля. Наверняка там есть тролль.
А можно остаться в лесу в горах, одной. Стать отшельницей, как Майрис. Сойти с ума и дарить невестам жёлтые цветы. Звучит, как годная забава.
Орис подумала, что уже начинает сходить с ума. Всё по плану.
Дрожащими руками она накинула на плечи тёмно-зелёный плащ и собралась было покинуть это гостеприимное жилище, как вдруг её ослабевший мозг пронзила мысль: никто не знает, что случилось в этом доме. Если она, прижимаясь к стенам, закутанная в плащ, попытается выскользнуть из деревни, это будет самым подозрительным, что она может сделать. Её тут же остановят те, кому выпала очередь ночного бдения, решив, что она на радостях двинулась умом. Нет, нужно было поступить совсем иначе.
Орис зажгла свет в доме, чтобы никто не сомневался, что хозяйка внутри бодрствует. Пустые тёмные окна могут заставить соседей беспокоиться. Решат, например, что Таллис случайно притащила из леса ядовитого паука, и тот её цапнул – нужно бежать помогать.
Затем она запалила очаг – дым из трубы говорит о том, что Таллис готовит ужин. Разгребая кочергой поленья, Орис, вся в холодном поту, осознала, что ведёт себя в точности как убийца, заметающий следы преступления. Именно так, в её понимании, он бы себя и вёл. Ноги снова задрожали, мечтая обратно стать желе.
– Успокойся, истеричка! – рявкнула Орис неожиданно для самой себя. Крик получился таким озлобленным и яростным, что можно было не сомневаться – его слышали те, кто проходил рядом с домом. Теперь они решат, что Таллис с кем-то ссорилась. Ве-ли-ко-леп-но. Орис хотела хлопнуть ладонью по лбу и чуть не заехала себе по лицу кочергой.
Определённо, она была не в себе. Да и кто был бы в себе на её месте? Взгляд снова и снова возвращался к открытому дверному проёму. Со своего места она могла видеть только ноги и блестящую кровь. Не хотелось видеть, но хотелось посмотреть – сложно было иначе описать её чувства к этим трупам. А она уже начинала проникаться к ним чувствами – ну как же, они стали тут добрыми друзьями, наслаждаются вечером перед потрескивающим огнём. Откуда-то из глубины груди Орис вырвался короткий истеричный смешок.
Она скинула с себя наряд Таллис, снова надев своё платье. Затем схватила рюкзак с вещами, запихнула в него одежду, набросила его на одно плечо, и тогда вспомнила, что так и не взяла оружие. Где же нож Таллис? Точно, она ведь убила их этим ножом!