Таллис… Воспоминание об окровавленном теле подруги было слишком болезненным. Чем она могла помешать Дарету? Не мог же он убить её только для того, чтобы подставить Орис? Хотя теперь она уже не была уверена в том, что Дарет мог, а чего не мог. После стольких вёсен, что они прошли, держась за руки, она совершенно не знала этого человека.
Глаза вдруг начало дико печь. Полились слёзы. С левой стороны они стекали по виску на деревянный пол, а с правой впитывались в повязку. Орис было страшно плакать, ей казалось, что она потеряет последнюю влагу в теле. Во рту тут же пересохло ещё сильнее, но она не могла прекратить. Опять глупость! Не в силах совладать со своими эмоциями, она делает себе хуже, раз за разом!
Она бы всхлипнула, но для этого надо было резко вдохнуть, а больные рёбра напоминали, что делать этого не стоит. Она закусила сухую потрескавшуюся губу. Тонкая кожа тут же лопнула, и она почувствовала вкус крови, металлический и кислый.
Внезапно рядом, где Марбл оставил ведро с водой, она услышала плеск. Орис почувствовала шёлковое прикосновение, которое вытерло слёзы с её лица. Затем что-то мягкое, невероятно пушистое и пропитанное влагой коснулось её губ, легко и нежно, как гусиный пух. Орис помнила, что Майрис не велела ей пить больше, но сейчас ей было плевать. Да, в очередной раз она игнорировала советы и доводы разума, поддавшись желаниям! Она ненавидела себя, повторяла «слабачка, жалкая, тупица», но жадно поглощала капли, падающие с тёмно-коричневого меха.
Влага была живительной. Она понимала, что потом из-за этого ей может стать хуже, но сейчас она почувствовала себя чуть более живой, чем прежде.
– Спасибо, – прошептала она, блаженно прикрывая глаза.
Через несколько секунд она осознала, что произошло, и, резко распахнув глаза, единственным видевшим уставилась на то, что её поило, чтобы понять, что это было. Или всё же «кто»?
Оно спускалось с потолка. Шерстяное, мохнатое. Похожее на лапу с двумя длинными острыми коготками – огромную лапу, размером с медвежью. Но у медведя не два когтя. Орис смогла чуть нахмурить бровь. Её взгляд скользил по лапе вверх. Что это за зверь, с такими странными суставами, шерстью, когтями, свисающий с потолка…?
Восемь блестящих чёрных глазок, окружённых длиннейшими ресничками, смотрели на неё с непередаваемым дружелюбием. Орис подавила в себе рвущийся наружу крик, но всё же дёрнулась – боль с готовностью пронзила каждую частичку её тела. Из-за этой вспышки она непроизвольно зажмурилась, и это помогло не видеть того, что было перед ней.