– И тогда-то ты им задал жару, – восхищено предсказал Костя.
– Нет, – отрицательно покачал головой Микаэль, – не тогда. Необходимо было выждать нужный момент. И такой очень скоро предоставился. Окрепнув от нашего продовольствия и пополнив армию, опять же, нашим человеческим ресурсом, король таготов решил расширить границы собственного государства и начал крупномасштабную войну. Надо признать, он добился больших успехов, которые, правда, сильно вскружили ему голову. Победив несколько стран в войне, таготский король решил подчинить себе весь мир. И в этом была его главная ошибка.
– Наверняка не главная, – заметила Марта. – Но, понимаю, для красивого слога можно и так.
– Мне продолжать? – разозлился Микаэль.
– А ты тоже вмешивался в мой рассказ.
– Принимается, – со вздохом ответил Микаэль и продолжил: – Когда таготы пошли войной сразу на весь мир, то мир объединился и нехило так потрепал таготскую армию. Я понимал, что тянуть дальше не стоит, и организовал переворот, чтобы сместить регентов. Вооружившись поддержкой оставшихся верных монархии аристократов, а также населения страны, которое устало от бесконечных поборов таготского государства, я принял на себя власть и сразу же объявил войну оккупантам. Этого они не ожидали и не могли быстро перенаправить нужное количество войск фактически в тыл. Армия таготов, слабая, подавленная, буквально сломленная постоянными поражениями, рассыпалась на глазах. И очень быстро наше войско освободило страну. Когда союзники погнали таготов домой, тех встречали мы, со штыками и пушками. В итоге таготское государство фактически было уничтожено, но оставался последний рубеж – религиозный орден чародеев. За время оккупации других стран таготы собрали бесчисленное множество сильных артефактов, противопоставить которым нельзя было никакое оружие. Это могло сломить ход битвы.
– Почему? – удивился Костя. – Они ведь были почти уничтожены?
– Знаешь, – сказал Микаэль, – даже раненый зверь становится очень опасен, если его прижать к стенке. Сила чародеев, помноженная на отчаяние, породила силу гораздо более мощную, чем мог аккумулировать союзный фронт. Это было бесчеловечное, непостижимое, чистое, без примеси, зло. Стоило армиям освободителей подойти к границам таготского государства, как от них бы остался только пепел. Потеряв армию, союзные государства сделались бы беззащитными против контрнаступления. Я это понимал, я это видел, я мог это предупредить.
Микаэль замолчал, словно вернувшись в те события.
– И? – вернула его в реальность Марта.
– И я сделал то, что и должен был сделать. Я вступил в бой с этой силой.