– Мил ты, Сердцевич, многим девицам. Отчего один?
Ведьма нить пряла.
– Не мила мне девица ни одна пока.
Ведьма глянула:
– Я – мила тебе?
– Ты – других милей.
Засмеялась – нитку бросила:
– Ах, ты Сердцевич!
Подошла к нему, села рядышком, косы пряные – ему на плечи, обняла его, тихо пальцами по щеке ведёт:
– Знай ты, Сердцевич, мне никто не мил… только ветер – мой. Расскажи ты мне, почему грустный такой… расскажи да поведай всё…
А перо береги, Сердцевич… и волос не стриги, Сердцевич!
Сбросил Сердцевич косы пряные:
– Знаешь, Ясная, жизнь одна. У меня за спиной – только дом, земли скудные, люди бедные, я король для них. В замке прячусь я. Мечи кую, душу скверную… Мне за них – людей своих – не жить, за них головы пойду рубить! И землю свою не отдам я никому!.. Ещё должен я королевну найти. А пока путь один – в палачи идти.
Ведьма косы свои расплела.
– За землю свою – в палачи идти. Ах, Сердцевич, свет мой, Сердцевич – а неволит кто?
– Власть неволит. И земля зовёт – чужая, неизведанная. Пойду из страны в страну, королевну свою найду.
– Ах, ты Сердцевич… Я на что тебе? Говори скорей!
– Сделай маску мне. Чтоб лица не видел никто. Королю в палачи идти – не положено.
Села ведьма у окна, воду с звёздами за окно плеснула.
– Знай же, Сердцевич, не сносить тебе маски той – испокон веков.
Смотрит Сердцевич – плачет ведьма, косы русые, расплетённые, под луной блестят.
– Знай же, Ясная, маску сделаешь – тебе верным буд..
Ведьма пальцами ему рот прикрыла:
– Сердцевич, глупый Сердцевич, – мне верность хранить! Самому головы не сносить! Приходи на исходе лета, раньше не иди. Будет тебе маска. Спи теперь, – руку с губ сняла, – и забудь меня.
Никогда ты на Севере не был
И не знаешь всей боли моей…
Никогда ты на Севере не был,
А ведь Север тоски тяжелей.
И снега, и ветра там лихие…
Горы злые и люди другие,
Люди ветру никогда не кланяются,
Люди с ветром силой тягаются.
Ветер радостью их зовётся,
Ветер гневается, ветер смеётся.
Все лихие снега сметает,
Горы гордые обнажает.
Из гор тех людям ходу нет,
Ходу нет, боли нет, света нет…
Никогда ты на Севере не был
И не знаешь всей скорби моей…
Пела королевна. Тосковала. Пусто было в покоях её. Гневалась ли, радовалась – только сокол любимый, только сокол родной с нею был. Ему она песни пела, ему одному, а он, улетая, разносил их по свету. Отпускала королевна сокола – и сама хотела дальше лететь, птицей обернуться, ветром обмануться. Перья она собирала, платье себе соколиное шила, знала она секрет – смертный, тайный, знала и цену за него…
Красива была королевна, высока, черноглаза, но ни в чертогах каменных, ни на лугах заливных не любили её. В народе слух бродил, что мать королевская – ведьмой была, и дочь с чёрной негой кос силу её колдовскую переняла.