– Люблю, – отвечает Филя.
– А во что?
– В чехарду, в прятки…
– Вот здорово! – обрадовалась Ульянка, – а в школу играть умеешь?
– Не-а, в школу не умею.
– Ничего, я тебя научу. В следующий раз принесу букварь, будем учиться читать.
– Ладно,– согласился домовёнок, – а можно, я помогу тебе делать игрушки?
– Конечно, можно!
Так они и подружились. Стали вместе игрушки делать. Ульянка из бумаги вырезает, клеит, а Филя красками разрисовывает. Да так красиво! Он и сам не знал, что умеет так хорошо рисовать. За час игрушек наделали целую гору. А потом ещё и домик для Фили сделали. Стены синие, крыша красная, а дверь с окошком желтые. Филя вокруг них наличники расписные нарисовал. Не домик получился, а загляденье. Поставили его на окошко. Ульянка внутри постель постелила из белой ваты. Филя тут же в домик забрался, на неё улёгся, потянулся – хорошо!!! А Ульянка его сверху ещё и ватным одеяльцем прикрыла. Домовёнок повернулся на бочок, свернулся калачиком и уснул.
Тут и дедушка с бабушкой явились.
– Ну, показывай свою работу, – сказала бабушка. – Батюшки, красота – то какая! Какая же ты умница! А домик – то, домик какой! Не дом, а чудо!
– Домик трогать не надо, он может сломаться… – тихо ответила Ульянка, глядя на спящего домовёнка.
– Не будем, – пообещала бабушка.– Ну, дед, теперь не отвертишься, завтра же пойдёшь в лес, за ёлкой.
– Придётся идти, куда ж деваться, – отвечал дедушка, – уж больно игрушки хороши. Молодец, Ульяша!
– Только без меня ёлочку не наряжайте, – попросила Ульянка,– я вам помогу.
Нынче домовой Спиридоныч всю ночь просидел на окне. А дело было вот в чём. Вернулся он из подпола, где припасы пересчитывал, намерзся, конечно. В холодном подполе работать – это вам не на печи греться. Забрался на лежанку, сейчас, думает, косточки старые попарю. Глядь, а Фили нет. Стал его искать. И за печью, и под печью, и под лавками, во все кувшины заглянул, все углы обшарил, а внука нет, как нет. Куда он мог деться? Неужто старая крыса Лизавета утащила? Она давно на Филю зуб точит за то, что он ей хвост дверью прищемил.
Спиридоныч и сам Лизавету недолюбливал. Ладное ли дело хозяйское добро переводить, с землёй смешивать? Ругал её за это не раз, а она только лапами разводит, – «Ничего, – говорит, – не могу с собой поделать, такая у меня натура». Но, хоть натура у Лизаветы и вредная, а Филю домовой отчитал за неё крепко, чтоб знал – всякая живность имеет право на существование, и обижать её нельзя.
Сел Спиридоныч на краешек печки, стал думать, как внука вызволять. Тут луна показалась, в избе посветлело. Глянул домовой на окошко, а на нём домик новенький стоит. Красивый такой, сам синий, крыша красная, а дверь и окошко желтые.