- Вы не сгустили краски, Ян?
- Ничуть. Лаборатория, Галей, это модель того исследовательского поля, где за барьерами гипотез открывается практическая, порой кошмарная, реальность.
- На каком этапе вы перестали сообщать Кадиусу результаты ваших исследований?
- Спохватился я вовремя. Допустим...
- Но, если я правильно понял, вы работали дальше, втайне от Кадиуса, вплоть до получения конечного результата. Вы уверены, Ян, что именно концовку Кадиусу не одолеть в одиночку?
- Уверен. Иначе он не стал бы тратить время на разговоры со мной. Я просто был бы ему не нужен. - Рука Тронковского потянулась к овальной дверце, четко выделявшейся на цилиндре. - Хотите взглянуть на внутреннюю оснастку "капкана"? Такого случая вам больше не представится, могу заверить...
- Нам обоим надо спешить, - прервал его Галей. - Итак, закончим наш разговор. Оставим Кадиуса-ученого. Вам лучше знать, чего он стоит в этом плане. Но желание Кадиуса применить трокады в качестве оружия против гитлеровцев я лично не нахожу противоестественным. Вы сказали - силу взрыва можно корректировать. Ограничьте энергию трокад, скажем, силой взрыва авиабомбы или торпеды и разрядите ее там, где этого потребует обстановка. Что вас пугает?
Тронковский сильно сжал локоть Галея.
- Вы располагаете картами немецких аэродромов, схемами дислокации их дивизий, планами размещения стратегических объектов? Вручите мне такие карты и схемы, и вы убедитесь, что такое трокады... Но ни вы, ни я не располагаем нужными данными. Куда бить? По каким целям? Вы человек смелый, но вашей храбрости мало, чтобы помешать гестаповцам обнаружить виллу, если они дознаются о существовании лаборатории, а тем более - о характере работы, которая в ней ведется. Оккупанты вокруг нас, а мы фактически беззащитны. Рано или поздно тайное становится явным. Где гарантия, что нацисты не завладеют моим открытием?!
Дз-и-и-ннь-нь... и-и-и-нь... Телефон напомнил о себе знакомой трелью. Галей все рассчитал заранее, и ему достаточно было нескольких секунд, чтобы оказаться у камина, за спиной садовника, и выхватить у него трубку. Буардье резко обернулся, и они столкнулись грудь с грудью. Пистолет уперся садовнику в живот. Лицо его стало землисто-серым.
- К стене! - прошипел Галей, накрыв ладонью мембрану. Буардье попятился, наткнулся спиной на раму картины и застыл.
Не спуская с него глаз, Галей приложил трубку к уху:
- Алло!..
Голос звучал четко и ясно.
- Да, месье, вы не ошиблись... С вашего разрешения, если вас не затруднит - немножко громче... Благодарю, теперь слышу лучше.