– Подрались?
– Ну, как подрались, выбил я ему пару зубов, да нос свернул. Хотя нет, вру, и он мне разок успел по уху заехать.
– Расскажи мне, пожалуйста, Якуб о нём. Всё, что знаешь, расскажи.
– Я, к сожалению, очень много чего знаю, как о нём самом, так и о семейке его гадючьей. Давно за ними приглядываю. Поверь на слово, есть у меня на то очень веская причина. Семейка эта с кровью порченной, злыдни одни словом. Многим людям бед и горя принесли. Дрянь людишки, даже я могу это сказать, хотя сам, не одну душу за горизонт спровадил, но они.… Знаешь, я не боюсь прямо сейчас оказаться на суде перед создателем. За всё, что натворил в своей грешной жизни, готов честный ответ держать. Потому, что даже неблаговидное, совершал по совести, уж какая есть. Но никогда, пусть и в злых делах, не имел никакой гнилой мыслишки, а уж тем паче не смел наживаться на людской беде. Нет, я не оправдываюсь, и оправданий искать своим бесстыжим поступкам не собираюсь. Пусть я злодей, пусть, но дрянью я не был никогда. Если решат послать меня в ад, пойду без ропота искупать свои грехи. Но Мирские…. Поверь мне, они постараются вместо себя кого другого туда спровадить, да еще грошик какой на этом заграбастать в ручонки свои алчные. А не получится, так будь уверен, подошлют к творцу кого с ножиком. Вот с кем тебе завтра встречаться придется, и если интересно тебе о нем поподробнее узнать, изволь, послушай.
Якуб зачерпнул большую ложку меда, размешал её в своей чашке с чаем, сделал несколько глотков, после положил руки локтями на стол, упёрся в ладони подбородком, и начал свой рассказ.
– Первым, кто внёс весомый вклад в огромное состояние Мирских, был прадед ныне живущего главы семейства, Богдашка Сивый. Учитывая, сколь давние те были времена, что-то путное по этому поводу сказать знающие люди затрудняются. Однако старики промеж собой баяли, что имел привычку, Богдашка, по ночам рыскать на торговых трактах с кистенём в руках. Основу же богатства семьи сколотил Винцент Богданович Мирский. Разбойничал он со своей ватагой буйных удальцов по всему Северо-Западному краю и прибалтийским землям. Видный был кавалер, ничего не скажешь, с большим достоинством. Много чего доброго мог сделать для родной стороны, не обидела природа не умом, не характером, да, кровь порченная, дрянная, видно всё же дала о себе знать. После нескольких кровопролитных стычек его шайки с регулярными войсками, решил Винцент на какое-то время схорониться в дальней глуши. Правда, предварительно припрятал в разных укромных местах львиную долю награбленного, разделив его на части. Но, как уже не раз бывало со времен библейских, был выдан одним иудой из бывших своих подельников. Дом, где разбойничий «батька» отсиживался, был окружен солдатами и жандармами для пущей надёжности в два кольца. Понимая видно, что час расплаты уже неминуем, я так думаю, решил Винцент Богданович напоследок спасти родовую честь, да и припрятанное богатство от государевой казны уберечь. Поэтому неожиданно для преследователей, не скрываясь, во весь свой немалый рост, с двумя саблями на перевес, бросился он на них в открытую, прямо под солдатские пули. Чтобы дело совсем уж замять, родня объявила его спятившим с ума, да отреклась от него, а по прошествии некоторого времени и о пропавшем награбленном добре как-то позабылось.