Четверть часа спустя он на негнущихся ногах добрался до кухни глотнуть воды. Афродизиак медленно заканчивал свое грубое воздействие на разум, теперь эту агонию вполне можно было контролировать, только начала мучить жажда. Ким выпил почти весь кувшин за раз, руки слегка подрагивали, когда он наливал воду в стакан.
"Довела бесовка", — не без гордости думал он, возвращаясь в спальню.
Остановился на пороге, облокотившись о стену и любуясь Миланой. Растрепанная и счастливая, она выглядела так прекрасно, что сердце затопило бесконечной нежностью. Никому ее не отдаст и никуда от нее не уйдет. Ни за что. Никогда.
Обеспокоенный голосок выдернул его из сладких грёз.
— Дорогой… Есть одна маленькая проблемка…
Ким удивленно вскинул брови, глядя на смущенную Милану, прижавшую руку к животу.
— Тебе больно? — всполошился он.
— Нет, ничего особенного, — качнула она головой. — Просто… Я, кажется, рожаю.
— Опять? — ухмыльнулся Ким.
Если честно, ему уже казалось, что Милана никогда не родит и вечно будет пребывать в состоянии вялой осознанности.
— На этот раз по-настоящему, — прошептала Милана, нервно комкая простыни.
Десять минут спустя они мчались по опустевшим улицам в сторону роддома. Ким гнал с бешено колотящимся сердцем, нервно постукивая пальцами по рулю. Абы как припарковался и рывком открыл дверь, протягивая руку Милане.
Но та почему-то отказывалась выходить из машины, в ужасе поглядывая на белоснежное здание за спиной Кима.
— Ты чего? — удивился он. — Мы приехали. Давай поторопимся!
— А может не надо? — робко спросила она. — Может, оно как-нибудь само… А?
— Рассосется, ага, — весело поддакнул Ким. — Само пройдет, точно. Не дури, золотце мое, назад дороги нет.
С колоссальным трудом, но все же удалось уговорить Милану отцепиться от пассажирского кресла. Ким, правда, быстро пожалел, что отвел ее до самой родильной палаты, чтобы лично передать в руки лекарям.
— Аааа! — вскрикнула Милана, хватаясь за живот.
— Аааа! — заорал сам Ким дурным голосом, перепугавшись.
— Ты чего орешь?
— А ты чего орешь!?
— Я рожаю! Мне больно!
— Мне, может быть, тоже!
Милана вопросительно вскинула брови.
— В душе больно, — выкрутился Ким. — Сердце у меня болит, глядя на твои мучения.
— Выпроводите эту нервную барышню, пожалуйста, — попросила Милана лекарей. — Думаю, одной орущей особы тут хватит.
— Тебе нельзя орать! — назидательно сказал Ким, пытаясь сопротивляться лекарям. — Тебе нужно беречь силы для того, чтобы…
— Сгинь, нечистая, — устало прервала Милана. — Уж сама как-нибудь разберусь.
Ким хотел еще что-то возразить, но лекари настойчиво выпихнули его из палаты. Пришлось смириться с таким положением дел и заняться чем-то более продуктивным. Например, наворачиванием кругов по пустому коридору.