Илья принёс чаю на подносе и присел рядом со мной:
— Таблетки подействовали?
— Да, полегчало.
— Что-нибудь ещё тебе нужно? Может, грелку для живота?
Он знал о месячных больше, чем я думала. Всё-таки десять лет в браке — в два раза больше, чем прожили мы с Максом.
— А у тебя есть грелка? — обрадовалась я. — Я бы не отказалась.
Он принёс на ладони горячий пакетик. Завернул в полотняную салфетку:
— Держи. Это походные грелки для рук. Будет тепло несколько часов.
Я прижала свёрток к животу:
— Их кладут в рукавицы?
— Да, в рукавицы. Можно в обувь или нагрудные карманы. Помогает, когда приходится торчать на морозе несколько часов.
— Ты про Эверест?
— Не только. Я всегда беру такие грелки в горы.
— А как получилось, что ты отморозил палец? Закончились грелки? — я взяла его мизинец и легонько сжала.
Мне не хотелось превращаться в журналистку Алису Кочкину, которая допрашивала Илью в «Европе», но у меня было много вопросов по поводу первого восхождения.
— Оль, я был без сознания, — сказал Илья. — У нас закончился кислород, а на такой высоте остаться без кислорода…
Он сглотнул. В спальню зашёл Макс и остановился у двери.
— Это верная смерть? — спросил он.
— Не сразу. Сначала — спутанность сознания, галлюцинации, бред. Начинаешь забывать слова, не помнишь своё имя, не понимаешь, где находишься. Мозг по очереди отключает функции организма — сначала «ненужные» вроде цветного зрения или осязания, потом нужные — работу почек, лёгких, сердца. Люди ложатся в позу эмбриона и впадают в кому. Некоторые перед этим раздеваются.
Меня обдало ледяным холодом от его тихих слов. Но мне нужно было знать.
— Так было и с вами?
— Я не помню, — ответил Илья. — Последнее, что осталось в памяти, — как мы сняли пустые кислородные баллоны. А на следующий день я очнулся в штурмовом лагере. Один, без жены. Из памяти выпали целые сутки. Ребята, которые помогли мне спуститься, сказали, что не видели Иру на маршруте. А сходить с маршрута никто не рискнул, потому что это точно верная смерть.
— Ты её искал? — спросил Макс.
Илья закусил губу и то ли кивнул, то ли покачал головой. Неопределённое такое движение.
— Спасательные работы на такой высоте невозможны, — наконец сказал он. — Ни за какие деньги. Даже миллионы долларов не помогут. Если человек потерялся в зоне смерти — он останется там навсегда. Я, конечно, совершил несколько выходов, дошёл почти до вершины, но никого не нашёл. Через два дня погода окончательно испортилась, и ребята стащили меня вниз. Если бы не они, я бы тоже там остался. В тот момент мне было плевать. Теперь вы знаете обо мне всё.