Адамова замотала головой.
— Эта полная чушь. Ты не можешь говорить подобное за Германа! Не знаю, что там заметила, увидела, но ты ошибаешься!
Марина улыбнулась будто их беседа была о цветах или о погоде. Её голос был спокойным, и немного печальным когда она говорила.
— Я знала Германа достаточно. Я была очень близка. Я заботилась о нем, очень любила… — Она замолкла прочищая горло. — Люблю до сих пор. За, а все время нашего общения я не видела его таким… Влюблённым. Он смотрел на тебя, и я увидела свой взгляд. Это смешно, но таким взглядом я смотрела на него. Хочешь ничего не говори. Но он любит тебя и я не знаю… — Девушка поджала губы и посмотрела на Полину грустными, серьезными глазами.
— Просто не играй с ним. Не разбивай его сердце если любишь другого.
Не дожидаясь ответа Марина вышла.
Полина застыла перед зеркалом. Ей было страшно. Она не хотела признавать чувства Германа. Не хотела разрушать их дружбу. А, что касается её чувств. То она бы никогда их не признала. Это просто невозможно…
Герман сильно напился под конец встречи. Полине пришлось тащить его от такси до дома на собственных плечах.
— Аккуратно. Ложись. — Положила его на диван. Отыскала плед.
— Спасибо ты такая ох*енная… — Пьяно ухмыльнулся он.
— Ага. Давай спать. Закрывай глазки.
Хотела уйти, но Герман схватил Полину за запястье. Сжал не причиняя боль.
— Я тебя так люблю…
Полина застыла. Будто шевелится запрещалось. Но Герман тут же добавил:
— Маринка…
Мутит настолько, что Полина, даже не находит в себе силы дойти до ванной комнаты. Очередной приступ невыносимой тошноты заставляет опустошить желудок в низкий таз заботливо поставленный у кровати Ритой. Полина безрезультатно вот уже два дня пьёт разные средства.
Ничего не помогает. Ноги не держат, в голове сумбур, жутко трясёт и мутит.
Девушка во всем винила чёртовы роллы.
«Правильно мне мама говорила не есть не обработанную рыбу…»
В спальню вошла улыбаясь Ритка с подносом супа. Ступала тихо, осторожно закрыла за собой дверь.
— А я вот тебе бульончика куриного принесла. — Прощебетала девушка. — Свеженького, горяченького… Валентина Теодоровна специально для тебя сварила.
— Не хочу я никого бульона… — Недовольно пробормотала Полина. Тяжело простонав перевернулась с правого бока на левый.
Домработница поставила поднос на столик. Присела на край кровати. Мягко прикоснулась к руке Адамовой.
— От горячего тебе станет лучше вот увидишь. Моя бабушка всегда готовила для мамы когда она была беременна мной. Очень действенное средство.
Полина резко села на постели. Посмотрела на девчонку слегка раздраженно: