Сплетаю пальцы рук в замок, снова отводя взгляд. Рассказать…
– Все довольно сложно, – киваю, сглатывая.
– Она знает о твоем прошлом?
– Да. И кажется, это ее всерьез пугает. Она боится, что я сорвусь. Мое прошлое для нее большая проблема. Она… Она правильная. Возможно, даже слишком правильная. Она не может поверить в то, что я завязал насовсем.
– Но ты завязал, – Сашин голос полон такой уверенности, что на мгновенье сжимается сердце.
– Да, – смотрю ей в глаза. – У меня был слишком жестокий показательный урок.
Тишина длится не меньше нескольких минут, потом Саша подъезжает ко мне.
– Ты не виноват в том, что случилось, Кирилл. Это был мой выбор. Я могла отказаться от подобного образа жизни.
– Ты была моей девушкой и шла за мной. До конца. А я привел тебя в ад.
– Нет. Как ни странно это прозвучит, но в ад ты привел не меня, а себя. Я не буду врать, что каждый день просыпаюсь, чувствуя себя счастливой. Это не правда. На пятьдесят процентов дней приходится отчаяние, пустота, депрессия, желание поскорее умереть. Но есть еще другие пятьдесят, которые помогают мне жить, невзирая ни на что. А у тебя их нет, Кирилл. Ты на сто процентов погрузился в ад, причем по собственной воле.
Не выдержав, встаю, делаю круг по комнате.
– Потому что я не заслужил другого, Саш! Это я должен был сдохнуть в той аварии или оказаться в инвалидном кресле! Я, а не ты!
С размаху бью кулаком в стену, тяжело дыша, прислоняюсь к ней лбом. Сильно зажмуриваюсь.
– Прости, – говорю наконец, поворачиваясь.
– Ты себя прости. А я на тебя никогда не держала зла. Если бы не ты, все могло быть гораздо хуже. Я могла просто лежать овощем, а ты все сделал для того, чтобы я жила.
– Все, что мог.
На мгновение перед глазами проносятся картинки того времени. Они, как густой туман, все мутно, размыто. И только эмоции яркими всполохами искрят вокруг. Страх, боль, отчаянье.
– Можешь сделать еще кое-что.
Смотрю на Сашу, она продолжает:
– Позволь себе быть счастливым. Если есть хоть один шанс, что это возможно, борись. Пусть сложно, тяжело, пусть даже не получится, но ты должен попытаться. Ради меня. Обещаешь, Кирилл?
Я прикрываю лицо руками. Я могу пообещать. Я готов, но готова ли Яся? Настолько ли нужно это ей? Она бредет по жизни, запутавшись в своей реальности не меньше, чем я в своей. Всего боится и при этом всегда держится дебильных правил, не пойми кем навязанных.
Вначале это была игра, желание выбить ее из колеи, но игра слишком быстро перестала быть таковой. Стала желанием, потребностью, тягой, с которой невозможно бороться.
– Рядом с ней во мне просыпается что-то такое… Я становлюсь другим. За эти годы я привык держаться рамок, но с ней так не выходит. Во мне пробуждается что-то…