– Спасибо, – шепчу, крепко сжимая ее ладони, она улыбается в ответ.
Мне, и правда, становится спокойней. Эти слова, такие простые, такие нужные, ложатся на сердце, успокаивая тревожный ум. Знаю, что мысли никуда не денутся, но наконец могу посмотреть на ситуацию иначе. Я действительно беременна. Случилось то, чего не могло случиться вообще, как уверяли меня врачи. И это действительно чудо.
– Прости за вопрос, – возвращает мое внимание Кристина, наливая воду в стакан. – Ты… Ты будешь говорить с отцом ребенка?
Тяжело выдыхаю, закрывая глаза. Отец ребенка. Кирилл. Двадцатипятилетний парень с багажом проблем за спиной, находящийся в зависимости от своих родителей. Талантливый хакер, чуть не загремевший в тюрьму. Бывший наркоман. Отличный комплект.
Хотя я знаю, что все вышеперечисленное на самом деле не играет никакой роли. Потому что в моей жизни был другой Кирилл: чуткий, внимательный, проницательный, умный, дерзкий, смешливый. Я не вспоминаю его социальных ролей и положение.
Я вспоминаю взгляд из-под чуть прикрытых век, прядь волос, падающую на глаз, легкую улыбку, блуждающую в уголках губ. Длинные пальцы, которыми он гладил мое лицо, запах его кожи, ласку, нежность, искренность и сумасбродство.
Все то, что наполнило мою жизнь смыслом за один месяц больше, чем за многие годы. Вспоминаю ощущения, когда он рядом, с ума сводящие. Как можно прижаться к нему, обнять, уткнуться носом в ключицу. Его рассказы обо всем на свете, его боль, его слезы и смех. Его идеи, подарки, поступки.
И это все, возможно, будет в нашем с ним ребенке, который прямо сейчас растет у меня под сердцем.
Меня топит внезапная волна нежности, такая сильная, что на глазах выступают слезы.
– Прости, – я спешно вытираю их, – не знаю, что на меня нашло.
– Ага, перепады настроения начались, – усмехается Кристина. Я смеюсь в ответ.
– С отцом ребенка все очень сложно, – говорю после. – Он довольно проблемный. И… Много разных моментов, связанных с его семьей… И вообще…
– Понятно. Ты его любишь?
Смотрю на нее, но сразу отвожу взгляд. Я гнала прочь от себя эти мысли. Какой в них смысл, если мы больше не встретимся? Только убивать саму себя? Но сейчас все изменилось.
– Да, – отвечаю тихо. – Люблю.
– Тогда, может, все-таки стоит ему сообщить? Он имеет право знать, невзирая на все обстоятельства. А уж как поступить – это его выбор.
Остаток дня я мучаюсь мыслями о Кирилле и стоит ли ему рассказывать. Периодически накатывает волна счастья, я снова и снова кладу руку на живот, вытирая другой слезы.
– Ты только держись там, малыш, слышишь? – шепчу я. – А я сделаю все, что от меня зависит.