– Мальчик!
Смотрю на маленькое существо малинового цвета, которое через мгновенье кладут мне на грудь.
– Господи, – шепчу я, слезы текут по щекам, но это уже от радости. – Господи боже мой.
Все взаправду. Он настоящий. Живой. Он смог. Мы смогли.
– Очуметь можно, – шепчет Кирилл, держа на руках нашего малыша. Я суетливо стою рядом, готовая в любой момент забрать его, и в то же время наслаждаясь ими обоими. – Он нереальный, – Кирилл поднимает на меня глаза, быстро целует и снова возвращает внимание сыну. – Роман Кириллович, ты меня признаешь? – спрашивает с улыбкой. – Я разговаривал с тобой через мамин живот каждый день, так что отмазы не принимаются.
Рома смотрит огромными круглыми глазами ярко-синего цвета и смешно шлепает ртом.
– Ты сама как? – спрашивает Кирилл, когда Ромка снова оказывается у меня на руках.
– Не знаю, не поняла пока. Очень счастлива.
Кирилл садится рядом, аккуратно обнимает за плечи. Я кладу голову ему на плечо, рассматривая сына.
Ромка родился в срок – на тридцать восьмой неделе. Это было тяжелое и в то же время счастливое время. Кирилл всегда был рядом и помогал, заботился, выполнял мои прихоти, даже самые нелепые. На двадцать второй неделе меня забрали в стационар с болями в пояснице. Казалось, мир рушился в то время, пока я ехала в машине скорой помощи. Но это не была угроза выкидыша, только сильный тонус матки, с которым можно было справиться. Когда я узнала, что малышу ничего не угрожает, плакала и молилась, благодаря бога.
Главное, доходить хотя бы двадцать восемь недель, повторял мой врач на каждом приеме. Я старалась, как могла. Мы все старались. И чудо все-таки случилось, вот он Ромка у меня на руках, и теперь нет никого счастливее нас.
– Там дедушки оба сходят с ума от волнения, – улыбается Кирилл, я тихонько смеюсь. Конечно, наши отношения у многих вызвали изумление, шок, неприятие, но мы не обращали внимания на общественное мнение, просто жили, поддерживая друг друга. Понемногу люди успокоились и перестали болтать. Папа принял наши отношения без укоров, сказал, главное, что мы счастливы, а остальное неважно.
И я наконец поняла, так оно действительно и есть. Сейчас я счастлива так, как не была никогда.
– А твоя мама как? – спрашиваю и тут же чувствую, как напрягается Кирилл. Мать не приняла наших отношений, но палки в колеса вставлять перестала. Еще полгода назад они даже не общались, но последнее время периодически видятся. И хотя она не изъявляла желания нянчить внука, мне кажется, в глубине души Ирина смирилась с реальностью и, возможно, когда-нибудь мы все сможем собраться вместе за одним столом.