- В этом нет никакой необходимости! Это просто ожог! Не нужно никого беспокоить! Твой брат и так весь день бегает по разным поручениям, - пыталась я разубедить мужа. - Меня и так не очень-то жалуют в твоей семье, особенно после нашего переезда. Не усугубляй все, пожалуйста. Я, правда, в порядке!
- Мне плевать на них, никто не имеет права обижать тебя, ясно? К черту их любовь или неприязнь, главное - я тебя люблю, понятно? - Непримиримым тоном ответил он.
- Ясно, мой мистер Каратель, - меня рассмешил его сердитый вид. - Я говорила, какой ты горячий, когда злишься? - Спросила, понизив голос и притягивая мужа к себе за воротник рубашки.
- Не пытайся меня отвлечь, Золотко. Вставай, мы едем в больницу.
- Ихсан, мы не можем уйти! – Возразила я.
Надо же было его тетке толкнуть меня так, что я налетела на кастрюлю с кипящим маслом для мучной халвы! Что за вздорная женщина! А хуже всего то, что проходящий мимо кухни Ихсан увидел эту картину! Муж просто взбесился! Наорал на тетку и тут же увел меня из кухни в комнату кузена.
Хорошо еще, что гости не успели собраться на Садака!
Минул год со смерти матери Ибрагима, тети Ихсана со стороны отца, и по традиции мы готовили еду и раздавали ее нуждающимся. Вся семья собралась вместе, ждали гостей, которых нужно было накормить и принять со всем уважением. Я никак не могла позволить Ихсану увести себя в больницу! Родня и так забыла об уважении, называя его подкаблучником!
- Нифа!
- Пожалуйста, Ихсан! Мне, правда, не больно, все выглядит хуже, чем есть, поверь мне. Пожалуйста, давай вернемся к своим обязанностям, - я умоляюще посмотрела на мужа.
- К каким, к черту, обязанностям?! У тебя рука всмятку! Думаешь, я позволю тебе работать?! – Взорвался он.
Ихсан всегда очень болезненно реагировал на любую мою травму. Было ощущение, что ему больнее, чем было бы, получи он рану сам. И я любила его за это еще сильнее. Он не был типичным мужем в нашем понимании.
- Я могу упаковывать в пакеты конфеты и еду, - примирительным тоном попыталась убедить я его. - Ты ведешь себя как наседка. Я не хрустальная!
- Для меня - хрустальная. Не могу видеть твою боль, - прошептал Ихсан тихо, присаживаясь передо мной на корточки и целуя мою руку повыше ожога.
- Мне, правда, уже не больно, - наклонившись, я поцеловала в ответ его макушку. - Твоя мазь помогла. А еще больше помогла твоя забота. Люблю тебя, мой сумасшедший муж, - прошептала, растроганная его заботой.
Раздавшийся стук в дверь прервал наше милование, и, выпрямившись во весь свой немалый рост, Ихсан разрешил постучавшему войти.