Когда нос стал заживать, я сделала косметические процедуры на веки, щеках и губах. Маме всё-таки пришлось взять кредит. Остальное я планировала изменить постепенно, как только поймаю какую-нибудь стоящую рыбу.
Пока я менялась, пришлось оставить посещение клубов и сконцентрироваться на учёбе и фитнес-зале. Лена перестала со мной общаться, думая, что я презирала её после того, что увидела. Мне было просто всё равно. Она сдалась и выбрала свой контингент, а я в свои девятнадцать пошла по другому пути.
Когда всё окончательно зажило, я выпросила по телефону у Дмитрия ещё несколько приглашений в клуб. Увидев меня, он впервые отпустил в мой адрес комплимент.
Он не отходил от меня в тот вечер ни на шаг, как делал это ранее, будто не знал меня.
Мы болтали с ним о моих ощущениях после процедур. Я действительно чувствовала себя лучше. Всякий раз, когда я смотрела на себя в зеркало, улыбка сама по себе появлялась на моём новеньком, дорогом лице.
Я не прикасалась к коктейлям и оживлённо болтала. Когда я всё-таки успешно освободилась от усиленного интереса Дмитрия, ко мне подошёл мужчина:
–А я тебя помню. Это ты два месяца тому назад вылила на владельца клуба коктейль. Как тебя зовут?
Его звали Виктор Он был владельцем сети отелей. Благодаря ему я стала путешествовать по разным странам, в основном, по Европе, сопровождая его на деловых встречах. Жена его была уже не так молода и плохо переносила перелёты, а партнёры по бизнесу были консервативными людьми, потому, чтобы расположить их к себе, я сопровождала Виктора в качестве его дочки.
Он действительно годился мне в отцы. Ростом он доходил мне до груди. С брюшком, старательно причёсанной плешью и добрыми глазами. Поначалу я действительно была для него аксессуаром. Он очень любил свою жену, однако частые болезни и посещения частных клиник сводили отношения на нет – от них оставалась лишь тёплая память в виде взрослых дочек и внуков.
В своей жене Виктор видел старость, которая неминуемо преследовала и его. Он часто посещал спортзалы, клубы, активно вёл бизнес, доказывая в первую очередь самому себе, что он ещё молод.
Со временем я стала видеть в его глазах восхищение, вожделение и стыд. Я нравилась ему не только как красивая приманка для партнёров, а как женщина, которую он хотел. Я же чётче представляла его желание владеть мной – я была молода, а значит если решил состязаться со мной, значит и он ещё был молод и физически, и душевно. Я была сосудом с желанным зельем бессмертия, который он хотел иссушить до последней капли. Однако стыд мешал ему. Виктор не мог предать свою жену, хотя она его больше не привлекала как женщина. Друг, спутник жизни, мать его детей – вот кем приходилась ему жена, но не более.