– Он не мой! – Покраснела Майя.
– Ну да.
– А где тогда… – Майя не была уверена, что хочет знать ответ, – её…
– Тело?
Масколикие, к роду которых принадлежали и Майя и её бабушка, имели способность перевоплощаться в других – похищать чужие лица. При этом проведя в теле своей жертвы более получаса, масколикий обрекал жертву на смерть.
Агния Францевна пробыла в теле Татьяны явно больше получаса.
– Да, тело.
– Передай мне имбирное печенье, – перевела тему бабушка, – оно в кладовке на втором этаже.
– Ты уходишь от вопроса.
– Печенье, драгоценная моя, печенье.
Майя фыркнула и пошла за печеньем. Напоследок она крикнула:
– Может прекратишь меня пытаться защитить от правды? И начнёшь делиться своими секретами. Я, между прочим, взрослая! Почти семнадцатилетняя девушка… а ты.
Майя прошлёпала по ступенькам, подошла к нужным резным дверцам, потянула их на себя и чуть не вскрикнула от ужаса. Всё пространство кладовок занимал огромный в её рост янтарь, внутри которого как в куске льда застала молодая женщина лет двадцати восьми со стройным станом. Её лобик был покрыт морщинками-иероглифами. Глаза её – огромные зеленые нефритовые. Коса как ночь, тяжелая словно цепь из титана, будто к спине прилипшая. Одежда из зеленой парчи и бархата с переливами, каменьями изукрашена.
Это была Татьяна, которую бабушка заботливо по-праздничному обернула в зеленую с серебряными блестками мишуру.
– Я и не защищаю тебя от правды.
Майя аж подпрыгнула. За её спиной стояла Агния Францевна.
– А вот и имбирное печенье.
Агния Францевна наклонилась и подняла с пола кладовки стеклянную банку, открыла стеклянный колпак и беззаботно засунула себе в рот огромную печенюшку в форме звезды.
– Бужешь? – промычала она с набитым ртом, протягивая внучке банку.
Майя только хлопала глазами, открыв рот.
– Ну не хочешь, так не хочешь, – мне больше достанется.
Бабушка развернулась и ушла вниз по лестнице обратно на кухню. Майю передернуло, она, стараясь не смотреть на Татьяну в янтаре, закрыла двери кладовки и вернулась обратно за стол.
– Труп в кладовке тебя вообще не беспокоит?
– Не, так она ж молчит, – пожала плечами Агния Францевна, – Нет бывает в полную подземельную луну он, как мне кажется, немного подтаивает, но это даже незаметно.
– Зачем ты её хранишь?
– В хозяйстве все пригодится… даже труп девушки с низкой социальной ответственностью.
32 кофейных зерна были покрашены золотой краской и засыпаны в первую попавшуюся чашку, из которой Майю заставили попить кофе.
– Это должна быть твоя чашка, – объяснила бабушка, – иначе кофейный корги не поймёт, от кого принял дар.