Прейдя на свое первое занятие Майя честно пыталась подружится со всеми в зале, но студенты факультета свободных искусств не горели желанием заводить дружбу вообще.
Первая девушка, которую заметила Майя была Ириса уайт Сизова. Она сидела за своим столом-мольбертом и маялась от скуки. Но стоило Майе к ней подойти – Ириса томным взглядом поэтессы посмотрела на Майю и устало попросила не подходить к ней ближе, чем радиусом два метра.
– Своим присутствием ты пугаешь вдохновение – заявила та, склонившись над листом пустым бумаги.
К слову сказать за последние два года Ириса не написала ни одного четверостишия. А на все предложения преподавателей читать стихи других поэтов и пройти курсы стихосложения, она отвечала, что это убьёт её индивидуальность, и продолжала дальше страдать.
Артём уайт Меланхоли, напротив, считал, что душевная боль, депрессия и разочарование в жизни – краеугольный камень любой поэзии. Герои его поэм думали о смысле бытия, много пили и чаще всего сводили счёты с жизнью. Артём ко всем своим бедам ещё увлекался и масляной живописью.
Была здесь и группа скульпторов, которые почему-то могли хорошо лепить только ноги. Все что находилось выше голеней они не удостаивали своим вниманием.
– Вы же понимаете, что так нельзя, – возмущался их преподаватель Френсис уайт Зеликин, – Вот ты опять слепил новую пару ног. Вот что мне делать с этими бетонными ступнями? Солить?
За спиной у Зеликина и правда высилась пирамида из сотен одинаковых мраморных, глиняных, гранитных ступней.
– Зато они красивые – сказал один из горе-скульпторов, Рут уайт Уров – и выглядят как живые.
Зеликин вздохнул.
– А вы не вздыхайте, – возмутился Рут, – я всю жизнь намерен лепить ступни. Ступни и больше ничего. Я буду главным подземельным ступня… ступне… степнелипом… тфу… ступнелепком… нет, не так… ступне…
Весь остаток урока Рут потратил на то, чтобы правильно произнести свою новую только что выдуманную профессию.
В общем и целом, общество факультета свободных искусств утомляло Майю. Она раскисала от высокомерия и сумасбродства людей, считавших себя гениями и будущим подземельного искусства.
На перемене Майе удалось встретится с Ильей – тот явно наслаждался пребыванием в Академии, но поговорить о впечатлениях им с Майей толком не удалось – Илья буркнул ей «привет» и унесся в другом направлении. Майя даже не была уверена, что Илья заметил с кем говорил.
Илья был похож на кота. Он приходил, когда вздумается, уходил, когда хотел, и делал только то, что ему было интересно. Он любил свободу и страдал, когда не чувствовал её. Рядом с Ильёй, которого вечно буквально разрывало, Майя чувствовала себя мёртвой.