- Лера, Лерочка, куколка моя, - обнял её ноги, утыкаясь в живот лицом. – Только не бросай меня. Мы можем всё оставить как есть. Я буду приезжать к тебе, проводить свободное время, любить, только дождись. Год-полтора, и я разведусь. Обещаю.
Глава 30
Тошнота. Нет, не тошнота. Хуже. Ощущение, что внутренности с разбега потянулись кверху, пытаются выдавить гортань и вывалится наружу. Боль растеклась по телу, сжимая лёгкие и не позволяя сделать вдох. Заложило уши и в голове стучал ксилофон, перебивая речь Глеба. Кусками долетали фразы: «требует, чтобы я женился. Не на тебе женился… На другой. Мне пришлось согласиться на его условие…», «Мы можем всё оставить как есть. Я буду приезжать к тебе…»
Не на мне… Оставить как есть… Будет приезжать… Господи! Почему так больно?! Почему нет сил встать и сказать всё, что думаю, а лучше накричать, расцарапать лицо, или хотя бы отвесить пощёчину?! Соберись, милая. Всего один глоток воздуха. Маленький. Скудненький. Жизненно необходимый. У тебя получится. Собрала крупицы злости, заставила кислород пробиться в горло и уверенно столкнула его руки с коленей.
- Как есть? Будешь приезжать? Сначала трахать жену, а потом тыкаться этим же членом в меня? – с каждым словом подтягивалась обида, раскручивающая мощную воронку, состоящую из гнева, злости и ненависти. Ничего уже не могло остановить меня. – Никогда, слышишь, никогда ты больше ко мне не прикоснёшься! Увижу рядом с собой, подам в суд за домогательства! Вряд ли твоя жена оценит блядскую натуру мужа.
- Я всё исправлю, Лер. Дай мне только время. Но не могу оставить друга гнить в тюрьме! – метался следом за мной, пока я натягивала джинсы с футболкой и собирала по квартире самые важные вещи, привезённые сюда за последние месяцы.
- Поздравь от меня Юру. Ему достался преданный друг, - процедила сквозь зубы, засовывая босые ноги в кроссовки. В таком состоянии не смогла одеть носки – руки тряслись как у больного Паркинсоном.
- Давай я тебя отвезу, Лера, - вцепился в плечи.
- Такси вызову, - дёрнулась, освобождаясь от раздражающего захвата. – Не подходи ко мне! Никогда не прощу тебя!
В такси вся моя бравада осыпалась. Лёгкие сморщились до размера грецкого ореха, сердце звонко раскололось вдребезги, а слёзы прожигающими дорожками полились по щекам. Не помню, как доехала до дома, зашла в квартиру и доползла до кровати. Спрятаться, зарыться, скрыться от дневного света и новогоднего веселья.
Я погрузилась в густой вакуум, лишающий зрения, слуха и каких-либо чувств, кроме всеобъемлющей боли. Единственные звуки, доносящиеся до меня, твердили слова Глеба, прокручиваясь по кругу, конкурируя с заезженной пластинкой.