Я отставил бокал и в два шага приблизился к ней. Ламия на удивление не вздрогнула и даже не посторонилась, обращая на меня распахнутые глаза, которые заставили остановиться.
– Что такое, милорд?
– Вы… всё помните?
– Что? О чём вы?
Я усмехнулся.
– Знаете, я работаю с такими, как вы, уже долгое время, не держите меня за дурака.
После моих слов повисло молчание. А затем Ламия чуть приподняла подбородок, в то время как черты приобрели решительность.
– Вы укоряете меня, а сами? Кто вам позволил применять на мне магию?
Так хотелось сжать эти тонкие плечи и хорошенько встряхнуть. Никогда простое общение мне не приносило столько раздражения. Хиодхон, по сравнению с леди Монгрейт, был сущей деликатностью.
– С вами невозможно разговаривать, неудивительно, что вы… одиноки.
– Я могу сказать то же самое и о вас.
В какой-то момент воздух в лёгкие перестал поступать, а потом я с шумом вдохнул через нос.
– Перестаньте цепляться за слова.
– Только после того, как вы перестанете разговаривать со мной так…
– Как?
Монгрейт сомкнула губы.
Скользнув бесцельным взглядом по холлу, я продолжил уже спокойнее:
– Я разговариваю подобным тоном со всеми, не нужно считать, что вы исключительная. И то, что вы находитесь здесь, нисколько не меняет моего отношения к тем, кто пришёл ко мне за помощью.
– Теперь я вижу, что все слухи, что ходят о вас, – верны.
– Наконец-то до вас дошло, – поднял руку, демонстративно скрестив пальцы.
Глаза Ламии полыхнули яростью, она открыла рот, чтобы ответить и на это – наверняка сказать, какой я негодяй и хам – но в какой-то момент передумала и плотно сомкнула губы.
Я хмыкнул. Так-то лучше.
Стоило бы отойти от неё и забыть, но я стоял на месте и продолжал её рассматривать. Этот овал лица и острый подбородок, пухлые губы, по-детски обиженные. Да, в ней нет и толики того изящества, что есть в Легайн. Мой ум пытался найти хоть что-то похожее и не находил, поселяя в душе мерзкое чувство разочарования и пустоты. Никто мне не сможет заменить её.
Я отвернулся, желая уже покончить с этим бессмысленным разговором, но внезапно женская ладонь легла на моё запястье и чуть сжала.
– Постойте.
Я закатил глаза, собирая остатки терпения, какие ещё теплились во мне. Ну что ещё ей нужно?!
– Простите, я сама не знаю, что на меня нашло, просто… Я сегодня очень испугалась, но вы правы, это не значит, что все кругом должны защищать меня и относиться с добротой. Наверное, в этом моя проблема. Видеть во всём угрозу и при этом хотеть понимания и доверия.
Понадобилось несколько секунд, чтобы осмыслить её слова. Которые продолжали повторяться в моей голове. И которые если не полностью, то частично обезоружили. Проклятье, я же ясно дал понять, чтобы она замолкла, желательно до завтрашнего обеда. Но, что хуже всего, злость и раздражение куда-то испарились, заставляя обнаружить то, чего, я думал, в моём сердце больше нет. Почему этот взгляд вынуждает извиниться в ответ?