В доме было темно: просторный холл, лестница на второй этаж — все тонуло в прохладной мгле. Вера сняла очки и тут же пожалела, потому что на перилах висел нешуточных размеров бюстгальтер. В носу засвербило от запахов: чужие духи, чужие тела, человеческая кровь, которую не каждая из присутствовавших здесь женщин сумела сохранить в себе, сигареты, спиртное. Вере захотелось уйти — неприятное ощущение, что она тут лишняя, заставило даже развернуться обратно к двери. Но выход ей преградил стройный и почти обнаженный вампир — на его талии чудом держалось лишь небольшое полотенце. В темноте его кожа казалась мерцающе-белой.
— Привет, — сказал вампир. — Ты, наверно, подружка Алика?
— Невеста, — ледяным тоном ответила Вера.
— А что ж ты, только пришла — и уже уходишь?
— Подожду снаружи, — сказала вампирша.
— Веееераааа, — низким, вибрирующим голосом произнес голый парень. — Ты ведь Вера? А я Ромен.
И скользнул к ней, отбрасывая в сторону полотенце. У него была отличная скорость, да только и у Веры ничуть не хуже. Она перехватила наглые руки Ромена и оскалилась. От парня пахло сексом и человечиной.
— Быстро пошел и позвал Альберта! — рявкнула Вера. — Помни свое место, смердячий низший!
Конечно, низшим он не был, скорее всего, как и она — Рожденным, быть может, с чуть большей примесью человеческой крови. Хотя как знать! На первый взгляд этого не определить. Особенно — когда не хочется смотреть на чужое голое тело.
Сверху донесся шум, женский смех, беготня.
— Алику не до тебя, девочка, — сказал Ромен и оказался за спиной.
Обнял, да так крепко, что Вера, казалось, ощутила все его выступающие подробности через платье. Она не стала оборачиваться или вырываться, просто вдохнула поглубже и сказала:
— Убери руки, пока не порвала. Я приказала позвать Альберта, а не…
— Зачем тебе Алик? Он уже решил, что с тобой делать, и это не лучшая доля для такой красавицы, как ты, — холодя дыханием ухо и шею, прошептал Ромен. — Давай я заберу тебя себе, будешь моим трофеем. Что тебе там светило от этого брака? Разрешение на ребенка? Договор между семьями? Ты же понимаешь, что ничего из этого тебе не перепадет… Так зачем сопротивляться? Идем со мной, получишь море удовольствия и океан свежей крови. Ооо, ты не представляешь, маленькое дитя, рожденное после Пандемии, что такое свежая кровь! Ты не знаешь этого наслаждения — быть пьяным от сладчайшего напитка в мире…
Он шептал, а руки шарили по телу, пробираясь все дальше под одежду. Шарили умело, вызывая приятное покалывание и томление где-то в глубине — очень глубоко, потому что Вера была голодна, слишком голодна, чтобы ощутить все сполна. А слова будоражили по-настоящему, потому что ее извечная жажда и впрямь иногда требовала неизведанного наслаждения.