— Хуланна Арникалла Хантер. Финмарк Торн. Готовьте кинжалы, — заявила королева Анабета, вручила моей сестре схожий кинжал с золотой рукоятью.
Укол ужаса пронзил меня. Я пыталась подавить его и не реагировать, чтобы не упасть с перекладины.
Весь Фейвальд знал теперь имя Скувреля. Он не сможет сбежать, даже если выживет тут. Любой мог управлять им. Это осознание и боль проступили на его каменном лице и отразились в моем сердце.
— Смотри, Фейвальд, как они слушаются меня! Знайте, что я — ваша королева!
Будто эпичная баллада пошла не в ту сторону, и злую фейри-королеву не убили, а она все забрала, оставив кровавый след.
Постойте.
Баллада.
Песня.
Почему я не подумала об этом раньше?
Голос Анабеты гремел над каньоном.
— Хуланна Арникалла Хантер. Финмарк Торн. Поднимите кинжалы! По моему приказу вы вонзите их в свое сердце. Подождите. Еще миг…
Я плохо пела. Но это не было важно. Особенно в каньоне, где тихий голос мог долететь до уха каждого.
Я запела, мой голос сам нашел колыбельную, которую мне раньше пела мама.
— Спи, кроха, хоть настали беды,
Отдыхай от забот, не спеши, не беги.
Они застыли. Анабета стояла, раскинув руки, словно управляла хором, мой муж и моя сестра по бокам от нее сжимали кинжалы над своими сердцами, толпа внизу — все замерли с остекленевшими глазами.
— Веки опускаются от усталости дней,
Видения счастья приходят скорей.
Я не осмеливалась переставать петь, но что дальше? Я не могла освободиться, и как только я перестану петь, они продолжат двигаться, и Скуврель… убьет себя. От одной мысли дрожь пробежала по спине.
Я не могла допустить такое. Я должна была петь и думать о способе решить это.
— Спи в бархатной тьме ночи,
Спи в ярком свете дня.
Если бы только фейри могли уснуть навеки. Но если я желала, почему не желать счастливого конца? В Фейвальде не было счастливых концов, он не ждал и меня.
— Спи утром в тепле одеяла.
Сладко спи, дитя.
Скуврель дрогнул.
О, нет! Моя песня не работала!
Но никто больше не двигался. Только он.
— Твои сны утешат тебя,
Так что спи, летнее дитя.
Его руки опустились, он потрясенно огляделся, а потом посмотрел в мои глаза.
— Я присмотрю, защищу тебя и согрею,
О, я защищу тебя и согрею.
Он склонился за королевой Анабетой и поднял что-то с земли. Меч? Он спрыгнул с камня, его крылья раскрылись, и солнце пропало из виду, последние лучи угасли.
— Спи, дитя, спи и расти,
Сердцем ночью отдохни.
Он опустился на мою платформу, отцепил мою ладонь от цепи, и мерцающий огонь костров вокруг меня озарил его пылающий глаза, глядящие в мои, пока я пела.
Он улыбнулся, и это была только наша улыбка.