Зорге 12.
Вера Сергеевна сидела перед телевизором в пышном велюровом кресле и, подперев голову рукой, смотрела чудесный фильм. По каналу Культура показывали “Унесенных ветром”. Изредка она вздыхала, сожалея, что ей на жизненном пути так и не встретился достойный мужчина. Все сама да сама. Вот уже шестой десяток разменяла. И не было в ее жизни никакой романтики и страсти. А так хотелось бы. Чтобы и ревность, и цветы, прощания и снова встречи… Приятные размышления прервал громкий топот сверху. Бамц! Бамц, бамц! Застучал мяч по соседскому полу. Жалобно задребезжали висюльки на стеклянной люстре, забухало, задрожали стены от прыжков ребенка.
“О, господи, когда же это кончится! Когда уже они начнут с ним заниматься! Книжку почитали бы ему, что ли. Бегает после садика как оглашенный. “ — подумала Вера Сергеевна и прибавила звук на телевизоре.
Через 10 минут прибавила еще. Ребенок бегал, падал, кидал на пол что-то тяжелое и радостно визжал. У женщины начало стучать в висках. Она встала и пошла на кухню, поставить чайник. И немного посидеть в относительной тишине. Но маршрут беготни маленького соседа включал и кухню - в однушке особо не разбежишься.
“ И ведь не скажешь ничего - ребенок же. Но почему они ему это позволяют? Почему не считаются с теми, кто живет внизу? Я что, не человек, я отдохнуть вечером не могу?” — все вопросы Веры Сергеевны остались без ответов.
Чай был выпит, кино смотреть уже не хотелось. 9 часов вечера. Ребенок все еще бегал, как заведенный, орал, повизгивал, падал. Вере Сергеевне казалось, что над ее голову падает пудовая гиря. Голова заболела.
“Да чтоб тебя, мелкий говнюк!” — в сердцах подумала она и развернулась к окну.
По черному зеркалу стекла пробежала рябь, Вера сморгнула. В окне отражалась пожилая полноватая женщина с растрепанными седыми волосами. Почему-то, в Верином халате. И на Вериной кухне. В кухню забежал маленький мальчик, лет 4-х, в маечке и беленьких трусиках. Женщина схватила пацана за руку и вздернула вверх. Пару раз с силой встряхнула его, и влепила ему по лицу. С размаху. Головенка мальчика мотнулась, из носа потекла кровь. Видно было, что он захлебывается криком, вопит. А женщина не останавливалась. Била и била, замахиваясь все выше, попадая по лицу, по голове, кровь летела брызгами, заляпывая белый кухонный гарнитур. Внезапно она бросила ребенка на пол, и повернулась к оцепеневшей Верочке. Старуха с перекошенным от злобы лицом. Черные дыры глаз, растянутый в гримасе рот с зашитыми толстой ниткой губами. Вера Сергеевна с ужасом узнала в этой старухе себя.