Солдат не шелохнулся. Было очевидно, что он из воска, поскольку у него на щеке была трещинка, которую он заработал при падении, переезжая с одного места на другое.
Восковые фигуры одна за другой подвергались испытанию вспышкой фонарика, и всякий раз продолжали немигающе смотреть мимо головы мужчины. Фатти слегка струсил.
Сумеет ли он выдержать это, не мигнув? Он надеялся, что сумеет.
Подошла его очередь, фонарик вспыхнул у него перед лицом, и Фатти непроизвольно моргнул. Глаза его моргнули рефлекторно, хотя он и старался держаться изо всех сил. Он надеялся, что мужчина этого не заметил. Но внимание мужчины привлекло не только то, что он моргнул, а и его яркие, блестящие, живые глаза. Он схватил Фатти за руку и почувствовал, что она мягкая и теплая.
– Вот он! – провозгласил мужчина. – Вот шпион! Стоит здесь, пялясь на нас и ко всему прислушиваясь!
Бедного Фатти стащили с его постамента и выволокли в центр павильона. Он был испуган, однако виду не подавал.
– Кто ты? – спросил первый мужчина, освещая фонариком лицо Фатти.
– Наполеон, – ответил Фатти, пытаясь защитить себя бравадой. – Затеял это шутки ради.
– Э, да это мальчишка, – сказал один из мужчин, срывая с Наполеона шляпу. – Сколько тебе лет?
– Четырнадцать, – ответил Фатти. Мужчины пристально на него посмотрели.
– Что нам с ним делать? – осведомился один. – Забрать его с собой в машину мы не можем – слишком рискованно. И у нас нет времени куда-нибудь его упрятать; мы провалим все дело, если опоздаем. Ему бы устроить хорошенький допрос и выпороть как следует, и он свое получит – но не сейчас. Время поджимает.
– Мы еще вернемся сюда сегодня вместе с добычей, – сказал другой. – А сейчас мы его свяжем, заткнем ему рот, запихнем вон в тот шкаф и оставим там. Так он не сможет нас выдать. Разберемся с ним, когда вернемся. Он ничего не может знать о сегодняшнем деле, кроме того, что услышал, так что он никого не предупредит.
– Верно, – сказал еще один, и для бедного Фатти наступило тяжелое испытание. Ему связали руки и ноги, рот заткнули большим носовым платком, завернули в штору и запихнули в тот шкаф, где находился Наполеон. Дверь шкафа захлопнули и заперли.
Единственным утешением Фатти было то, что Гун находится здесь, стоит в бесстрастной позе и вне всяких подозрений. Как только воры уйдут, Гун наверняка придет ему на выручку и развяжет его. И тогда он, Фатти, все-таки примет участие в расследовании.
Из шкафа ему ничего не было слышно. Он не слышал, как мужчины покинули павильон и заперли за собой дверь. Он не видел, как Гун выждал на своем возвышении еще несколько мгновений после их ухода, а затем расслабился и глубоко вздохнул. Мистер Гун и сам пережил необычайное и пренеприятное время с момента своего чиха и до ухода воров.