Длинноушка вскочил, и бросился вверх, по пригорку, откуда летом всходило солнце, и дальше, по лужайкам, легко перепрыгивая сходу через ручейки, мелкие овражки и прочие препятствия, еще недавно для него непреодолимые и потому запретные.
Вот и озеро, за которое он никогда не забегал. Длинноушка потрогал лапкой воду. Она была мягкая, холодная и прозрачная. А вдоль её кромки было что-то тоже прозрачное, но не мягкое, а наоборот – колкое и твёрдое.
У камышей, где было совсем мелко, это твердое Что-то покрывало довольно большой кусок воды. Зайчонок прыгнул вперёд. Лапки его заскользили и он, прокатившись на брюшке, врезался в камыши. Твёрдое грозно захрустело, и трещинки побежали от зайчонка во все стороны.
Пора спасаться! Непонятно, что это, но оно явно не желает, чтобы зайчонок по нему прыгал.
Длинноушка с трудом, скользя, выкарабкался на берег. И тут на нос ему опустилась белая звёздочка. Одуванчик? Нет, не может быть. Одуванчики давно облетели. Он смахнул гостью лапкой, и лапка сделалась мокрой. А в воздухе вокруг уже кружились сотни, нет, тысячи таких же невесомых созданий, и всё вокруг на глазах преображалось от этого танца.
А как же Зима? Теперь ей никак не удастся донести Снег до заячьей полянки. Да и полянки она не найдёт – вон, всё уже укрыто белым лёгким пушистым ковром.
Грустный Длинноушка побежал назад, к дому. За ним бежала цепочка следов: две точки, две чёрточки, две точки, две чёрточки…
А следом шла зайчиха-зима, и снег падал из её больших лап.
© Илья Славицкий
Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора