За поводок, прицепленный к ошейнику – Нина довольно быстро поняла, что ошейник на неё надели другой, жёсткий и врезавшийся в кожу при рывке, – её вывели на плац. Ноги передвигались с трудом, а спина горела и без порки. Надсмотрщик ткнул пальцем в деревянный чурбан, на который Нине следовало лечь грудью, и Нина выполнила приказ.
Надсмотрщик готовил плеть. Экзекуция не сопровождалась ни разговорами, ни обвинениями. Когда-то давно, казалось, в позапрошлой жизни, Нину учили, что хозяин всегда должен говорить, за что наказывает. И раб всегда должен хорошо это осознавать. Зачем было учить этому её, рабыню, которая не решает ничего, Нина теперь не понимала.
Всё её участие в процессе сводилось к тому, чтобы молчать и терпеть. Оставалось радоваться, что надсмотрщик не проявляет к ней личного интереса, как к некоторым другим рабыням, которым напоследок подсовывал под нос член.
Однако радоваться Нина была уже не способна. Все мысли и эмоции выветривались из головы задолго до первого удара, и она просто скулила, принимая болезненные щелчки изодранной спиной.
Удары она машинально считала про себя, чтобы сохранить остатки сознания, и в этот раз успела насчитать шесть, когда произошла задержка. Рука надсмотрщика зависла в воздухе, а откуда-то со стороны служебных корпусов, темневших вдали, трусцой подбежал невысокий человечек.
Они с надсмотрщиками обменялись негромкими репликами. Нина не расслышала слов, потому что от боли всё ещё ничего не соображала.
Потом надсмотрщик отложил плеть и, поймав Нину за поводок, потянул туда, к зданиям. Вслух он ничего не говорил, так что Нине оставалось только быстро перебирать ногами.
Дверь перед ней открылась, и, переступив порог следом за своим мучителем, Нина на мгновение сомлела, оказавшись в прохладе после долгой дневной жары. А в следующий миг поняла ту рабыню, что кидалась в ноги своему господину и умоляла там, в тюрьме. Секунду Нина смотрела на знакомого мужчину, стоявшего в паре шагов перед ней, а затем кинулась на пол и обхватила его ноги руками, вжимаясь в колени лицом. Слёзы против воли текли по щекам. Любые обиды и злость напрочь выветрились из головы.
– Вставай, – резко сказал мужчина, – нет времени на сцены.
И, сама не веря в то, что ещё способна выполнить приказ, Нина встала и пошла за ним.
В первое мгновение, когда Гаррет увидел перед собой Нину – обнажённую, с ожогами на плечах и алыми следами от плети на спине – он с трудом удержался от того, чтобы броситься к ней, подхватить на руки и так, на руках, унести отсюда.
Почти сразу, однако, он совладал с собой и пришёл к выводу, что это не самый удачный вариант. Куда быстрее они доберутся до аэрокара на своих ногах.