— Катерина, поставь перед Сонечкой тарелку с кашей. Она умница, сама поест. Потом подашь ей какао с булочкой, — мама дрожащей рукой поправила свои густые светлые с пшеничным отливом волосы. — Подойди, сядь возле меня.
Она глубоко вздохнула, как перед прыжком в воду, и подняла на дочь полный тоски и боли взгляд.
— Мам, ты на работу опоздаешь! Тебе к одиннадцати, — Катя посмотрела на кухонные часы с кукушкой. — Может, вечером?
— Нет, прямо сейчас, — голос мамы звучал глухо, но твердо. — Я думаю, ты в курсе нашего с отцом утреннего разговора.
— Он мне не отец, — холодно прервала ее Катя.
— Молчи и слушай! Жить так, как хочешь ты, Анатолий все равно тебе не позволит. Он жесткий человек, но у нас два сына. Мальчишки должны расти в спокойной обстановке! — мама помолчала, словно собираясь с духом. — Ты взрослая. Мы дали тебе образование, какое пожелала. Достойно содержим тебя и Сонечку.
В кухне повисла вязкая тишина.
— Мам, ты что? — недоуменно захлопала ресницами Катя. — Что такого случилось-то?
— Подожди.
Мама быстро вышла из кухни и прошла в гостиную — самую роскошную комнату в квартире. Здесь бывали редко — места и без того хватало. Гостиная в основном служила для приема гостей. Дорогая импортная мебель и огромная хрустальная люстра придавали комнате чопорности, но лишали ее уюта. Долго находиться здесь не хотелось.
Мама подошла к секретеру и вытащила из верхнего отсека голубую пластиковую папку. Вернулась и положила папку перед Катей.
— Это тебе.
— Что в ней?
— Твое наследство. У твоего родного отца жила тетка в деревне, в ста пятидесяти километрах отсюда, от областного центра. Незамужней прожила, кроме племянника, никого. Когда твой отец погиб, она на свой дом сделала дарственную. Тебе подарила. Очень ты на отца своего похожа, племянника ее любимого, — по маминому лицу потекли слезы. — Как доехать расскажу. Уезжай! На работу устроишься, ветеринары в селе, скорее всего, нужны, — мама потерла руками побледневшие щеки.
Катя впала в ступор. Слова мамы доносились до нее, как сквозь вату. Казалось, что это происходит не с ней.
Она перевела взгляд на Сонечку, та упоенно размазывала масло с булки по столу. Нет, это не сон, все наяву.
— Дочка, пойми. Я тебя люблю, ты знаешь. Но если Анатолий что-то решил, то пойдет до конца, — мама не отрывала от Кати умоляющего взгляда. — Уезжай, так будет лучше! Вот только денег где бы раздобыть, у мужа просить не хочу. Не поедешь же ты без денег. Анатолий про дом пока не знает ничего. Уезжай!
Мать повалилась на стол и расплакалась.
На Катю как будто вылили ведро ледяной воды. Она очнулась. Кровь бросилась ей в лицо.