Катя включила в комнате телевизор, поплотнее укутала ее одеялом и вернулась на кухню.
«Была не была!» — выдохнула про себя Катя и решительно посмотрела на старую женщину:
— Баба Люб, мне с тобой поговорить надо. Только ты не сердись сильно. Мне плохо, когда ты сердишься!
— Говори, не укушу я тебя.
— С кем мне дочку оставлять, пока детский сад не заработает? — Катя потерла раскрасневшееся лицо. — Вдвоем с тобой мы со всеми делами справлялись, везде успевали. Но теперь я рано буду уезжать на работу и пока не знаю, во сколько буду оттуда возвращаться! Ты не совсем здорова. Управляться с домашними делами и Сонечкой тебе будет тяжело. — Она немного помолчала и подняла на старую женщину умоляющий взгляд. — Может, посоветуешь мне, кто из местных согласится за дочкой посмотреть? Из надежных? Я уплачу!
Баба Люба задумчиво жевала сухими губами и молчала.
«Все, сейчас начнется! Хорошего не жди — вон, как старая грозно молчит!» — со страхом подумала Катя, но глаз не опустила.
Гнетущее молчание затягивалось. Наконец, баба Люба негромко заговорила:
— Хотела я встать и уйти молча! Таких обидных слов я от тебя, милок, не ждала, — старая женщина скорбно вздохнула и продолжила, — но поняла, что не со зла и не от глупости ты мне эти слова сказала. Боишься, что слягу я!
— Прости… — вскинулась Катя.
— Нет, ты выслушай, что я тебе скажу! — протестующее выставила ладонь баба Люба. — Вот слягу, тогда и будешь дочке няньку искать. А пока я на своих ногах хожу, чужого человека возле Сонечки в наших домах не будет! Димка подлечил меня — нормально себя чувствую. Справлюсь!
— Я как лучше хочу!
— Как мне лучше, я сама знаю. Тебе на работу завтра, вот и готовься! Поди, и не собиралась еще, — властно забубнила пришедшая в себя старая женщина.
Кате оставалось только смириться. Она тяжело вздохнула и решила: «С Димой еще посоветуюсь. Врач все же!»
— Баба Люб, а у тебя камина, случайно, нет? — выключая плитку, спросила Катя.
Вдруг ее взгляд уперся в кухонную дровяную плиту, оставшуюся «в живых» по капризу старой хозяйки.
Катю внезапно осенило: «Вот оно, мое спасение от летних холодов и, возможно, не только от летних!»
Она подошла к плите, провела рукой по еле заметным трещинкам в штукатурке. Присела, открыла тяжелую дверку топки, заглянула. Залезла рукой в поддувало. Подвигала задвижкой дымоходной трубы в стене. Задвижка поддалась, но с трудом.
— Никак плиту растопить хочешь? — подала голос баба Люба.
Катя поспешно выпрямилась. Глаза ее блеснули надеждой:
— Да, хочу!
— Нет, милок, погоди! — решительно замотала головой старая женщина. — Плиту сколько времени уже не топили, ее смотреть надо. Так и угореть недолго!