— Вряд ли я смогу дать тебе подробный ответ. — Я невольно качнулась назад. Интересно, это его свечение или моё? — Наверное, я оторвалась от колыбели ещё задолго до своего рождения. Первые племена расселились на большой земле многие сотни лет назад.
— И потеряли свою силу. Но ты сохранила, — озадаченно нахмурился Эх-ушге. — Потому я не могу не пропустить тебя. Ты должна быть там.
Где-то я уже это слышала… Должна быть там — среди зелёных, как тина, холмов. На диких тропах, под дождём и на ветру. Та девочка в бирюзовом платье, моё видение — она говорила мне то же.
— Так отзови свои огоньки! — на правах потомка Первых племён потребовала я. В конце концов, он относится ко мне даже с некоторым почтением. Не нахальничает, не лапает…
— Я не могу. Ты должна пойти со мной. А они, — Эх-ушге обвёл взглядом корабль, — будут убиты.
Я даже рот открыла от потрясения: с таким праведным спокойствием он это сказал. Как будто может быть только так и никак по-другому. Как будто в таком вот исходе нет совершенно ничего необычного и жестокого. Даже в голове не укладывается! Да, похоже, у этого Эх-ушге безнадёжно просолились мозги!
— Ты и правда считаешь, что я на это соглашусь?! — мне едва удалось унять так и проступающую в тоне визгливость. Мне и правда хотелось визжать, а ещё хвататься за голову.
— Если не согласишься добровольно, есть два исхода. — Мужчина сложил руки на мощной груди. — Я забираю тебя с собой силой, выбрасываю на берегу, а дальше ты продолжишь путь сама. Второй — ты отправляешься в небытие вместе с остальными. Потому что дальше я ваши корабли не пропущу.
У меня, признаться, в какой-то миг руки опустились. Думала, вариантов будет гораздо больше.
— Но мой отец не желает зла ни королю, ни кому бы то ни было в Глиннхайне! Он плывёт с мирным посольством. Чтобы попытаться договориться. Разве только за то, что вархассцы когда-то воевали с руэльцами, мой отец и все эти люди заслуживают смерти?
Эх-ушге покачал головой.
— Ты маленькая глупая девчонка. И ты не видишь в людях и половины того, что они таят в себе на самом деле. — Он, кажется, начал злиться. — Я вижу ненависть в сердце советника. Я вижу ненависть в сердцах многих из тех, кто плывёт на острова с ним.
— Возможно, им удастся избавиться от неё именно теперь!
— Эти обиды слишком старые для того, чтобы от них можно было избавиться так резко, — возразил Эх-ушге. — Так что ты скажешь?
Я огляделась, крепко сжимая в руке топорик. Безразличные, послушные воле этого мужчины огоньки всё сияли над водой и манили за собой оба корабля. Кажется, вдалеке уже проступили очертания тёмных каменистых круч — огромного острова, почти голого, без лесов. Одни булыжники да чёрный вулканический песок.