– И это ещё не всё. Несколько дней назад эти уроды бросили умирать ребёнка на пустыре в сильный мороз. И об этом вам не известно?
– Должен проверить достоверность этой информации, – тон Председателя изменился на деловой.
– А я хочу знать, что происходит, – в голосе Лазарева зазвучал металл. – Уже неоднократно делал вам предложение о выкупе жизни этой девочки с последующим возвратом её в Европу. Вы каждый раз отказывались и заверяли меня, что её жизнь будет благоустроенной, безопасной и в СССР.
– Понимаю ваше беспокойство и желание контролировать ситуацию, но, как уже говорили, это вопрос национальной безопасности. Поэтому на данном этапе не стану что-либо менять, но вы можете её навестить, когда захотите. Если решите приехать, то предупредите и вам организуют встречу с ней.
– Хорошо. Решу этот вопрос с моим шефом и сообщу, когда смогу приехать, – Анатолий Лазарев положил трубку и покачал головой.
– Похоже Председатель КГБ не знает об истинном положении дел в той семье, – рыкнул Борис.
– А если и знает, так бы он и признался, что не может контролировать ситуацию, – добавил Сергей.
– Думаю, что с поисками информации о напавшем на меня Ахилле вы можете справиться и без меня, – Анатолий подошёл к окну, обернулся на собеседников. – Надо съездить в Москву и всё самому проверить.
– Допускаешь мысль, что тебя могли дезинформировать, чтобы выманить в СССР? – Борис всем корпусом повернулся к Анатолию.
– Твоему источнику вполне доверяю. Он ещё ни разу не ошибся. Но допускаю, что и он всего не знает. Возможно, там случилось гораздо больше негативных событий.
– Ну, я бы на твоём месте тоже съездил и всё сам посмотрел. Ведь не даром говорят: «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать», – Сергей задумчиво всмотрелся в лицо Анатолия. – А со своей красоткой Паолой что станешь делать?
– Поиск информации уже запущен и без меня. Она останется в Нью-Йорке ещё примерно неделю, так что успею съездить в СССР и вернуться до её приезда, – уверенно добавил Анатолий.
СССР, Москва.
Московский снег ничем не отличается от снега в Париже, Нью-Йорке или Сибири. Но разница всё-таки есть, а именно в том, что этот белый снег укрывает: подсвеченные кокетливыми фонариками Елисейские поля, сибирские вековые кедры и медвежьи берлоги или здание Нью-Йоркской фондовой биржи на Уолл-Стрит. А пушистый московский снег без спроса засыпал огромное здание КГБ из серого и розового гранита на площади Дзержинского. Он придал этой громаде ещё большую величественность и спокойствие. Но, можно легко догадаться, что эта иллюзия касалась только наружности. Внутри здания, наполненного кабинетами, темницами, архивами кипела жизнь, а вот пушистому снегу места там не было.