Любит ли тебя Люси? Да. Нет. Что бы она ответила, если бы ты спросил ее, любит ли она тебя? Возможно, она этого и сама не знала, но если бы ты попросил ее стать твоей женой, Люси сразу бы согласилась. Теперь ты знал только одно - ничего не произошло; сидя в поезде, приближающемся к вокзалу Кливленда, ты вдруг почувствовал себя уставшим и опустошенным. Ты решил, что напишешь ей письмо, в котором попросишь ее выйти за тебя замуж.
На следующий день, появившись в офисе, ты столкнулся с трудными проблемами. Дик должен был вернуться только через две недели, и на тебя обрушились вопросы, которые в ином случае должен был решать он сам. Тебе в этом почудилось нечто недоброе, поскольку пределы твоих полномочий никогда четко не оговаривались. Позднее выяснилось, что в сделке по Питтсбургу Джексон намеренно подставил тебя.
Днем в кабинет вошла секретарша Дика и передала тебе письмо.
- В основном я занимаюсь личной корреспонденцией мистера Карра, сказала она, - но здесь, кажется, ничего не смогу сделать. Я послала мистеру Карру телеграмму, но, вероятно, он получит ее только через неделю.
Письмо было из Вены от Эрмы. Она сообщала, что уезжает в Америку, неделю проведет в Нью-Йорке, а потом прибудет в Кливленд, где, возможно, проведет осень и зиму. Не может ли Дик, как хороший брат, дать указания, чтобы ее дом привели в порядок? Ей до смерти надоели отели.
На следующий день пришла телеграмма, извещающая о ее прибытии в четверг. Ты немедленно поехал на Вутон-авеню проверить, что из твоих инструкций уже выполнено.
Это было твое самое живое воспоминание об Эрме.
Августовское утро на грязном вокзале Кливленда, и она, спускающаяся на платформу, подобно волшебной принцессе, в кружевах и цветах, овеянная свежестью, окруженная носильщиками, тащившими свертки и чемоданы. Ты ожидал увидеть толпу встречающих, но, видимо, Эрма известила о своем приезде одного Дика.
Ты поспешил ей навстречу, а она помахала тебе рукой и крикнула:
- Билл! Как это мило!
Ты объяснил, что Дика нет в городе. Эрма поцеловала тебя в щеку, отчего ты покраснел.
- Нужно же мне хоть кого-то поцеловать! - воскликнула она. - Ты не против? Ну все равно, такого симпатичного, как ты, обязательно нужно было поцеловать.
Думаю, американцы бреются тщательнее европейцев - у них на щеках всегда легкая щетина. А Дику должно быть стыдно, что он торчит где-то в лесу, когда я приехала домой. Господи, подумать только, я не была здесь больше года!
Как она была великолепна, ошеломительна, как сводила с ума, в своем дорожном бордовом костюме, ловко облегающем стройную фигурку, в бордовых туфлях на невероятно тонком и высоком каблуке, в бархатной бордовой шляпке, но, главное, ее овевал аромат неведомых земель и незнакомых духов. Ты сказал себе, что она настоящая красавица. Она резко отличалась от тех лукавых и уверенных девиц, с которыми ты сразу чувствовал себя униженным и смущенным.