— Согласен, — произнес я, — в более безнадежном положении мы еще не оказывались. Я прекрасно понимаю, что вам эта задачка не по зубам, но, может быть, все-таки протянем еще, пока не сработает интуиция Юджина. А уж тогда возьмем пропавшего папашу с поличным, завернем в бумажку и преподнесем Эми тепленьким. Она подумает…
— Замолчи!
О, совсем другое дело. Значит, не все еще потеряно. Вулф ожег меня злобным взглядом и прорычал:
— Так мы больше не занимаемся этим мозгляком?
Мне показалось, что это удар ниже пояса — обозвать вице-президента мозгляком лишь потому, что бедняга не в состоянии зачать ребенка.
— Нет, — сказал я. — Ставлю на кон любую сумму, что это бесполезно. Конечно, с врачом я поговорю для очистки совести, но вы можете уже смело выкинуть его из головы.
— А как насчет мистера Макгрея?
Я ухмыльнулся.
— Я целиком на вашей стороне, — сказал я. — Мне это тоже пришло в голову в ту самую минуту, когда я выпроваживал Джаррета-младшего. Только благодаря ему мы узнали, что чеки оплачивал Сайрус М. Джаррет. А ведь доказательств он не представил. С таким же успехом чеки мог оплачивать сам мистер Макгрей. Была ли у него возможность сделать Карлотту Воэн матерью тем летом? Безусловно. Правда, в таком случае Джаррет не должен был знать про чеки и мог просто смело спустить меня с лестницы, не вступая в пререкания.
Я махнул рукой.
— Процитирую. Джаррет сказал: «Эти чеки лежат в архиве „Сиборд Бэнк энд Транс компани“. Кто вам про них рассказал? И почему на следующий день у него были уже заготовлены все цифры и даты? Нет, не выходит, — я потряс головой. — Чеки определенно посылал сам Сайрус М. Джаррет. У вас было целых две минуты, чтобы обмозговать кандидатуру Макгрея, и я удивлен, что вы ее не отвергли.
— Ты говорил с мистером Джарретом, а я нет.
— Я не испытываю желания встречаться с ним снова. Выкиньте Макгрея из головы.
— Тогда мы в тупике.
— У нас есть еще Сол, Фред и Орри. И я. И, извиняюсь, конечно, в некотором роде — вы.
Вулф метнул взгляд на свою текущую книгу, как всегда лежавшую на столе, раскрыл ее, потом швырнул на стол и злобно воззрился на меня.
Шестьдесят восемь часов спустя, в четверг в три часа пополудни мы с Вулфом в самом мрачном настроении сидели в кабинете. С понедельника мы не продвинулись вперед ни на дюйм — кроме пяти сыщиков, включая нас самих, у нас по-прежнему не было ровным счетом ничего.
Но сперва о том, как закончилась история с Юджином Джарретом. Во вторник без десяти девять утра я вышел из лифта на десятом этаже здания на Парк-авеню, назвал свою фамилию сидящей за столиком женщине и прошел в просторную приемную, вдоль стен которой стояли двадцать кресел. Девять из этих кресел были уже заняты людьми, которые выглядели довольно мрачновато. Да и чего веселиться, когда сидишь перед дверью с табличкой, на которой начертаны фамилии сразу четырех врачей. В девять двадцать ко мне подошла другая женщина и проводила по коридору до кабинета Уортингтона.