Едва я так подумала, как Вермах сказал фразу, из-за которой сканер выдал красное предупреждение о резком скачке адреналина в крови моего человека.
— Что может сделать такой отброс, как ты? Мелкий ублюдок, не знающий своего места. Такой же гнилой язык, как у твоей матери. Убить ее было правильным решением, и тебя ждет та же участь.
[Уровень глобальной угрозы повышен! Текущий показатель 89 %!]
Лицо босса застыло, будто в раз обратившись в лед. Он медленно убрал руку с моей талии и сделал тяжелый шаг вперед. Говоря открыто, я совершенно ничего не нашла в архивах, что касалось бы личности его матери, и не считала это важным делом. Похоже, я недооценила ситуацию и корни этой ненависти куда глубже, чем казалось.
Насколько они глубоки, я могла увидеть, когда босс неосознанно потянулся к поясу, где раньше висела пушка. В этот момент я пожалела, что не взломала систему и не позволила Лелю пронести оружие. Если бы не протокол, сама бы с удовольствием снесла башку этому мерзавцу. Но все, что я могла сделать, это вцепиться в рукав хозяина и не дать ему сделать еще шаг в сторону неприятного мусора. Нельзя допустить потасовки.
Стас на другой стороне все еще непонимающе хмурился и силился разобраться в ситуации. Его взгляд метался между мной и ругающимися мужчинами, но до самого киборга никому, и особенно мне, сейчас не было никакого дела.
Охрана подоспела как раз вовремя, потому что мне начало казаться, что очень скоро я не смогу удержать этот шторм руками. По кивку моей головы телохранители быстро оттеснили ругающуюся оппозицию, разделив нас и партию Вермаха плотной стеной. Наши люди также не имели полномочий причинять вред высоким гостям, и могли лишь быть препятствием на пути у разгорающегося скандала.
Я была, если честно, в некотором недоумении. Поведение мужчины не вписывалось в прогнозы и анализ его личности. Я объективно не вижу никаких причин, чтобы он мог растерять всякую осторожность при общении с боссом. Такое ощущение, что… он уверен в исходе этого мероприятия. Будто Лель в его глазах УЖЕ проиграл.
Не в силах слушать насмешки директора института и дальше, я сделала пару шагов вперед и сказала то, на что была способна в силу своих алгоритмов:
— Нарушение преемственности поколений — верный путь к разрушению цивилизации. Обучая младших, следует начать с демонстрации собственного примера, иначе неразумно ожидать подобающего обращения. Доброго дня, господин Вермах.
Беспокоясь, что присутствие этих мужчин в одной комнате с нами сейчас может пагубно сказаться на деле и, что гораздо важнее, на эмоциональном состоянии моего человека, я взяла Леля за руку и осторожно ее погладила. Она показалась мне очень холодной. Жалобно заглянув в будто неживые голубые глаза, я тихо позвала: