— Да.
— Да, сэр. Приходил Питер Воун, и мы проговорили с ним почти целый час. Он только что ушел. Не думаю, что нужно рассказать вам нашу беседу слово в слово, поэтому изложу лишь самое существенное.
Так я и сделал. Во всяком случае, я передал ему по пунктам все важное. После первых же моих слов он откинулся в кресле, опустил подбородок и закрыл глаза, как делал всегда, когда ему надо было только слушать. Когда я закончил, объяснив, что отпустил Питера Воуна из гуманных соображений, Ниро Вулф еще с минуту просидел в том же положении и лишь затем открыл глаза.
— Ты не более гуманен, чем я, — заметил он. — Просто-напросто ты более чувствителен, общителен и доверчив.
— Слова, слова! Давайте выясним это.
— Нет. У нас есть кое-что более срочное для выяснения. Возможно ли что рассказ мистера Воуна — очередной вздор?
— Ни в коем случае. Он весь нараспашку.
— Может ли эта женщина быть убийцей?
— Тут уж я пас. Ничего не могу сказать. Я понимаю женщин лучше, чем Воун, уверен в этом, но при создавшейся ситуации я пасую. Единственно видимый мотив для убийства хромает на обе ноги. Если уж она хотела уберечь семью от возможного скандала то что говорить о скандале, который вызовет убийство?! Я пас.
Он выпрямился в кресле.
— Она ли убила или не она, но мы можем освободить мистера Уиппла из заключения сегодня же. Самое позднее завтра.
— Конечно. Если только она подтвердит слова Воуна, что для нее, кстати, лучше всего сделать. В конце концов, ей все равно этого не избежать. Как я уже говорил Воуну, совершенно очевидно, что Сюзанны уже не было в живых, когда пришел Уиппл. Может быть, связаться с Кремером? Ведь я ничего не обещал Воуну.
— Мне это не нравится. — Вулф скривил лицо.
— Пожалуй, вы правы. Единственный способ оправдать Уиппла — это найти настоящего убийцу, а она может им не быть. Мы освободим Уиппла, но уверенности в том, что он останется на свободе, у нас нет. Ведь она может изменить свои показания и сказать, что даже не входила в дом, а как доказать обратное? Да, мне это тоже не нравится.
— Ты только что сказал, что она будет вынуждена придерживаться того, что она сказала Воуну.
— Я более уязвим, чем вы. Я говорю слишком поспешно. Как только я это произнес, то тут же понял, что это неверно.
— Забудь об этом! — буркнул Вулф. Он сжал кулаки и опустил их на край письменного стола. Затем взглянул на левый кулак, но ничего обнадеживающего не увидел и перевел взгляд на правый. Задумался и посмотрел на меня. — Когда ты можешь привезти ее сюда?
— О, это займет от тридцати минут до тридцати часов. А когда вы хотите?