— Во всяком случае, не теперь. Я хочу задать вам один вопрос. Прошу вас сосредоточить на нем всю свою память и наблюдательность. Если не вы убили Сюзанну, то убийца вышел из ее дома за несколько минут, а может быть, даже секунд до вашего приезда туда. Возможно даже, когда вы уже приехали. Он мог находиться на площадке третьего этажа, собираясь уходить, когда вы поднимались по лестнице, и поднялся этажом выше, чтобы избежать встречи с вами. Он обождал покуда вы уехали, и ушел вскоре после вас. Или, будучи более отважным (или глупым), он мог пройти мимо вас по лестнице, когда вы поднимались. Покопайтесь в памяти. Кого вы видели, находясь в доме или на улице, когда наблюдали за подъездом?
— Никого.
— Ни единого человека?
— Да. Никто не встретился мне на лестнице и никто не выходил из дома.
— Что скажешь, Арчи? — Вулф обернулся ко мне.
— Что ж, возможно, — отозвался я. — Если допустить, что миссис Брук не входила в квартиру и оставалась в подъезде, то все это заняло около двадцати минут. Между восемью тридцатью и девятью, когда люди коротают вечер либо дома, либо в кино или еще где-нибудь. Вполне возможно.
— Фу! — Он внимательно посмотрел на часы. Было без двух минут четыре. Он отодвинул кресло, поднялся и хмуро взглянул на нее. — Вы попали в неприятное положение, сударыня. Если Сюзанну убили вы, то вы приговорены. Если нет, то ваши шансы избежать испытания целиком зависят от моей компетенции, ума и удачи. — Он направился к двери, но вдруг остановился, обернулся и сказал. — От моей и мистера Гудвина. — Затем повернулся и вышел. Послышался звук поднимающегося лифта.
Миссис Брук посмотрела на меня и по ее глазам я понял, что она вновь собирается повести себя по-женски. Она открыла и закрыла рот, но потом лишь повторила.
— И мистера Гудмана.
— Вы что, с ума сошли? — в ответ сказал я.
Она удивленно взглянула на меня.
— Посудите сами, — продолжал я, — если единственное, что вы можете мне сообщить, так это мою фамилию, к тому же исказив ее, то, возможно, вы и не сумасшедшая, но близки к этому.
Я поднялся.
— Поскольку я привез вас сюда, то должен был бы и отвезти вас домой, но я жду посетителя. Я провожу вас до такси. — Я направился к двери, она поднялась и пошла следом за мной. Когда я проходил мимо Сола, он подмигнул мне. Ужасная у него манера подмигивать!
Как большинство людей, включая и вас, я часто делаю предположения, основанные на зыбких данных. Я знал относительно Вильяма Магнуса только то, что рассказала мне Рей Кольман, — что он студент юридического факультета Нью-Йоркского университета на Вашингтон-сквере и что это он организовал собрание в поддержку гражданских прав и КЗГП, на котором должна была выступить Сюзанна Брук. Поэтому мне казалось, что я знаю, каков он из себя: серьезный и честный, конечно, преданный идее молодой человек, возможно, страдающий от недоедания, но с огнем свободы, пылающим в очах; он появится в свитере и неглаженых штанах или, если только понимает значение первого впечатления, в почти свежей белой рубашке, в сером галстуке и в темно-сером костюме, слегка поношенном, но без единого пятнышка. Возможно, я должен упомянуть, что лучше умру, чем надену белую сорочку, за исключением тех вечеров, когда она является вроде бы униформой.