На самом деле в Коммунистической партии все оказалось куда проще: как в армии, только без воинского устава. Даже структура в точности скопирована с военной - я как-никак в войну в штабных придурках тоже побывал, вплоть до штаба корпуса. А райком, где я долго пороги обивал, пока мои учетные дела уладились, очень штаб дивизии напоминал. Только отделы иначе именовались. К примеру, оперативному отделу в райкоме соответствовал орготдел, строевой части - сектор учета, СМЕРШу - спецсектор и т. д.
И все партийные ступени сверху донизу тоже военным соответствовали: скажем, генсек Верховному главнокомандующему полностью соответствовал (поскольку ими обоими являлось одно и то же лицо), Генштабу - ЦК, фронтам - ЦК республик, армиям - обкомы, дивизиям - райкомы, полкам и батальонам - парткомы, первичным организациям - роты...
Одним словом, знакомая картина.
"Но чем же тогда Коммунистическая партия отличается от армии?" - думал я.
Ну, внешне, разумеется, коммунисты на казарменном положении не находятся (в мирное время), ходят в гражданском. Но суть, конечно, не в этом, до сути я долго добирался. Она в личном составе заключается. Дело в том, что в армии есть вояки и есть придурки, и в партии такая же картина.
Партпридурки в свою очередь делятся на руководящих и первичных (то есть рядовых членов первичных парторганизаций). Главное для них - партбилет. Придурок без партбилета - что солдат без котелка. Отними у любого руководящего придурка его "красную книжечку", и он уже не генсек и не завмаг, а ноль без палочки. Поэтому все члены партии "единогласно" придуриваются, будто и вправду верят в марксизм-ленинизм, чтобы волшебную книжечку не потерять.
Этот "придуризм" приобрел воистину массовый размах, и не зря в народе КПСС расшифровывали так: "Компания придурков Советского Союза". Массовый придуризм - залог единства партии, которое великий Ильич завещал хранить как зеницу ока.
Поэтому в партии и дисциплинка поддерживается как в армии, а приказ вышестоящих партинстанций - закон для нижестоящих...
Однако вернусь к внутрипартийной демократии, наглядный пример которой мне был преподнесен при первом моем посещении райкома. В дальнейшем я учел этот урок, но все же в критические моменты моей биографии внутрипартийная демократия меня иной раз выручала неожиданным образом. Вот два случая.
Один произошел в Казани, в самый разгар борьбы с безродным космополитизмом, когда начался печально знаменитый процесс "в белых халатах" - врачей из Кремлевской больницы, которые "по заданию Джойнта и других империалистических разведок отравляли советских руководителей". Разумеется, отравители оказались безродными космополитами, а во всем Татгосиздате к безродным космополитам определенное касательство имел только я: как единственный член коллектива с "пятым пунктом"...