Не знаю, крылось ли в этом какое-то предзнаменование роковых событий, но факт остается фактом: почему-то накануне войны все бросились играть в шахматы.
Сперва началась настоящая шахматная война, и в этих боях я тоже принимал участие. Шахматная эпидемия охватила всю Москву - даже нашу пролетарскую окраину на шоссе Энтузиастов. Свирепствовала она и в средней школе № 407 (что у Горбатого моста), где я учился тогда в девятом "А" классе.
Во дворе нашего дома почти стихла пулеметная дробь костяшек домино, сопровождавшаяся обычно густым матом работяг, забивавших все выходные дни флотского козла. Мат, правда, не утих, но теперь сквозь него, ежели прислушаться, пробивались возгласы "шах!".
Надо отметить, что благородная игра потеснила на нашем дворе не только флотского козла, но даже картежную игру - запрещенные милицией "очко" и "буру".
Наш сосед по квартире Федор Ефимович Разнодуев, или просто дядя Федя, человек солидный, ужасно занятой - и тот заразился шахматной горячкой. Но жена его, тетя Дуся, женщина очень бойкая (она прежде работала кондуктором трамвая), не одобряла новое увлечение мужа. Дядя Федя был вынужден скрывать от нее свою шахматную страсть, он говорил жене, будто допоздна задерживается на каких-то там важных заседаниях, а на самом деле после работы засиживался в своем тресте за шахматной доской. Он ведь у нас заделался важной шишкой: советская власть выдвинула дядю Федю из простых вагоновожатых в руководство трамвайным движением всей столицы! (Прежние "лидеры" трамвайного движения оказались связанными с врагами народа, были разоблачены и арестованы НКВД.)
Однажды сосед попросил меня позаниматься с ним азами шахматной теории. Как он сам мне признался, ему очень хотелось утереть носы "энтим инженерам" в Мострамвайтресте. Показать им, что, мол, их начальник тоже не лыком шит, хотя и без высшего образования. И вот, улучив момент, когда тетя Дуся отправилась в выходной день по магазинам, мы с соседом засели за учебник Капабланки разбирать простейшие дебюты.
Было воскресенье, 22 июня 1941 года. В 12 часов дня за мной должны были зайти мои друзья-приятели со двора - Атаман, Колдун и Сопля. Мы договорились съездить в Центральный парк культуры и отдыха им. Горького и потом прогуляться на Воробьевы горы, чтобы дать там вчетвером торжественную "Аннибалову клятву", как в свое время сделали Герцен и Огарев. Это была очередная затея Колдуна по случаю того, что Атаман, самый старший из нас, призывался в Красную Армию, и такая клятва, по мысли Колдуна, скрепила бы нашу дружбу до гробовой доски.
