Готовясь к войне, Гитлер в отношении своего генералитета "ленинских норм" не нарушал. Он украл у товарища Сталина его мудрый лозунг "Кадры решают все!" и офицерский корпус германского вермахта не уничтожил. В результате этого хитрого маневра он получил большой перевес на первом этапе войны. Товарищ Сталин жестоко отомстил Гитлеру за плагиат, он предпринял ответный маневр: бросил на чашу весов столько десятков миллионов жизней советских людей, сколько потребовалось, чтобы эта чаша склонилась в нашу пользу.
Жалкий маньяк Гитлер с его больной фантазией оказался неспособен на ответ, потому и кончил плохо - отравился крысиным ядом в своем логове под развалинами имперской канцелярии в Берлине…
Но я не какой-нибудь отставной генерал или профессор истории. Могу лишь сказать: в нашей второй стрелковой роте ответственность за высокий процент боевых потерь с командования снималась. Чем выше боевые потери, тем, следовательно, шире охват личного состава массовым героизмом…
Однако спустимся с небес и вернемся к нашим придуркам. Этот термин употреблялся не только для обозначения определенной категории лиц командно-начальствующего состава. Придурками также именовали некоторых солдат и сержантов, пристраивавшихся в тылу и считавших дурачками тех, кто погибал на передовой. Народ это был хваткий, прагматически настроенный, но, как говорят, в семье не без урода.
Глава III. ГОРЬКОВСКИЙ "МЯСОКОМБИНАТ”
ПРИДУРОК-ИДЕАЛИСТ
Итак, белобилетником я недолго просуществовал. Но когда я в назначенный день явился с вещами в военкомат, мне было сказано: "Ступайте домой и ждите следующего вызова". А на моей повестке поставили штамп "до особого распоряжения”…
Два месяца я маялся без дела, не зная, куда себя девать, ведь все мои друзья были на фронте. Тем временем Красная Армия завершила разгром немецко-фашистских войск под Сталинградом и перешла в наступление. Я всерьез опасался, что война может кончиться без меня, ведь товарищ Сталин тогда сказал, что до победы осталось "каких-нибудь полгодика”!
В военкомат идти боялся, опасаясь, как бы не вернули мне "белый билет”. Но однажды не выдержал: "Когда же наконец будет особое распоряжение?!"
"Когда надо, тогда и будет", - заявил мне какой-то лейтенант. А я сидел на тетиной шее, не работая и не учась, и тетя все время пилила меня, убеждая кончать эту авантюру и поступать в институт, как все порядочные белобилетники.
Я же по своему обыкновению предпочитал предаваться мечтам. Когда же я дождался этого проклятого особого распоряжения, нашу команду призывников из военкомата препроводили на пересыльный пункт, помещавшийся в школьном здании на Переведеновке.