Пускай нам общим памятником будет
Построенный в боях социализм.
Социализм-то, конечно, социализм, но почему все-таки прославляют неизвестных солдат (даже без указания фамилии), а имена известных со всеми формулярами хранятся в секретных архивах?
Когда мы в 1944 году наступали, жуткая картина предстала перед глазами, по сравнению с которой верещагинский "Апофеоз войны”, где изображена целая гора черепов, – ничто… На голой холмистой местности до самого горизонта как будто траву скосили косой: но то была не трава, а цепи красноармейцев, скошенные пулеметным огнем фашистов.
Десятки тысяч полегли там "за Родину, за Сталина”. Перли прямо в лоб на пулеметы. "Массовый героизм – любой ценой!"– таков был подход Ставки.
- Война все спишет! – говорили штабные придурки, списывая личный состав 16-й армии в расход по причине проявления им массового героизма.
(Маньяк Гитлер слепо следовал тактике античных вандалов – топить врага в его собственной крови. В отличие от него товарищ Сталин подошел к этому вопросу творчески. Гениально применив закон марксистско-ленинской диалектики о переходе количества в качество, он утопил врага в нашей собственной крови…)
Такое положение в будущем может привести к определенному конфузу.
Когда я находился в Ташкенте, в эвакуации, в нашем "тамарахануме" (дом, куда поселили сотрудников Академии наук СССР, был построен для балетной школы имени народной артистки Тамары Ханум) жил очень интересный ленинградец, потом переселившийся в Москву, доктор Герасимов. Он по черепу мог восстановить точный портрет человека. Тогда он, к примеру, вылепил Тамерлана. После войны он по черепу восстановил облик князя Юрия Долгорукого, основателя Москвы, памятник которому был воздвигнут перед Моссоветом в честь 800-летия города.
А после того как памятник воздвигли, выяснилось, что Юрий Долгорукий-то был монголоидного происхождения, то есть относился к желтой расе. Тогда у нас с китайцами была "дружба навеки", памятник оставили. К чему я это все говорю? Может быть, через сто лет любознательные потомки захотят по методу профессора Герасимова восстановить портрет Неизвестного солдата. И вот тогда-то мы и можем оказаться перед лицом определенного конфуза: где гарантия, что Неизвестный солдат не окажется евреем?
На Керченском плацдарме моя похоронная деятельность окончилась в феврале 1944 года, незадолго до нашего наступления и освобождения Крыма.
Поскольку я был бойцом похоронно-трофейной команды, я хотел бы упомянуть об одной довольно многочисленной категории военнослужащих, тоже приписанных к "наркомзему".